Игумен варлаам (борин). "марья кирилловна" и другие рассказы. Это люди старой ещё закваски…

ГЕРМАН, преподобный Валаамский (см. Сергий и Герман).

Преподобномученики Валаамской обители 34 прпмчч. Валаамских: Тит, Тихон, Геласий, Сергий, Варлаам, Савва, Конон, Сильвестр, Киприан, Пимен, Иоанн, Самон, Иона, Давид, Корнилий, Нифонт, Афанасий, Серапион, Варлаам, Афанасий, Антоний, Лука, Леонтий, Фома, Дионисий, Филипп, Игнатий,

С 30 января 1897 иеромонах Варлаам (Коноплев) стал настоятелем Белогорского Николаевского монастыря в Пермской губернии. За первое десятилетие своего существования число насельников Белогорской обители увеличилось с 12 до 400. Уклад монастырской жизни был довольно строг. Вставали в четыре часа утра. Будил поначалу всю братию сам отец Варлаам. Он сам читал и пел на клиросе.

"Мир здесь другой, — говорили об обители, — почти беспрерывно совершается служба, все по уставу, без всяких пропусков, без всяких заминок. Божия служба на Белой Горе так поставлена, как нигде в наших ближних и дальних пределах... Здесь, в обители, всегда с должным усердием неустанно о том говорят, как нужно души спасать, как бороться с грехом, как готовить себя к жизни святой и блаженной... Отцы Белогорского монастыря призывают паломников к постоянному бодрствованию, к постоянной борьбе с темной силой. Они умоляют нас иметь чистое сердце и спасаться в Церкви Христовой святой, православной, принимать Тайны Святые, быть со священством, от Бога поставленным".

Один паломник-инок вспоминал: "Уставная служба в храмах монастыря отличалась торжественностью и глубокой умилительностью. Схимники с детскими незлобивыми лицами имели в храме свои формы, молодые иноки стояли на хорах, а частью — внизу. После вечернего правила в храме свечи гасились, и вся иноческая рать, человек в пятьсот, едва шелестя мантиями, двигалась по направлению к раке с частицами мощей. Затем раздавалось мощное пение молитвы "Достойно есть" афонским распевом. При звуках молитвенного ублажения Божией Матери хотелось плакать. Какие-то светлые чувства широкой волной втеснялись в душу, и думалось: "Как, вероятно, в эти минуты трепещет сатана и ненавидит поющих монахов".

В нем удивительно сочетались сильный характер и простота, ласка, сердечность и детское незлобие, строгость к себе и снисходительность к другим. Терпеливо переносил он встречавшиеся в жизни братства трудности, с полной готовностью прощал вину согрешившим, выговоры делал смиренно и часто со слезами на глазах. "Когда он поучает, то говорит тихо, смиренно, как бы умоляя того, к кому обращается; когда обнимает виновного, слезы текут из его глаз. Он служит примером человека, отдавшего Богу все существо, примером трудолюбия, терпения, всепрощения", — писали о нем в "Пермских епархиальных ведомостях".

Личность настоятеля, его опытность в духовной жизни, особый аскетизм и совершенно детское незлобие привлекали в обитель множество богомольцев. К святому стекался народ со всей Пермской губернии, приходили даже инородцы из глухого Закамского края. "Отец Варлаам — руководитель совести, — писал современник, — это лицо, которому поручают себя люди — миряне, так же, как монахи, ищущие спасения и сознающие свою немощь. Кроме того, к о. Варлааму, как вдохновенному руководителю, обращаются верующие в трудном положении, в скорбях, в часы, когда не знают, что делать, и просят по вере указания... Каждый, приходя к о. Варлааму, выносит сильное незабвенное впечатление: в нем есть неотразимая сила".

Архимандрит Варлаам (Коноплев) был членом Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 по избранию от монашествующих. В октябре 1917 вернулся в Белогорскую обитель и сложил с себя полномочия члена Собора.

В начале 1918 жертвами красного террора стали представители духовенства. Архимандрит Варлаам не сомневался, что насильственная смерть не минует и его. Он готовился к смерти сам и укреплял братию.

30 июля 1918 трагические события докатились и до Белой горы. Пригласив якобы на собрание в село Юго-Осокино (ныне село Калинино Кунгурского района), большевики арестовали архимандрита Варлаама. Последние слова обреченного на смерть, связанного белогорского настоятеля прозвучали с телеги, увозившей его из родного села, и были обращены к тем, кто с плачем бежали за ним: "Не бойтесь убивающих тело, душу же не могущих погубить".

Он был отправлен в город Осу и, зверски замученный большевиками, брошен в Каму. Это случилось 25 августа 1918.

После расправы над настоятелем большевики занялись ликвидацией обители. Репрессии братии сопровождались грабежом монастыря.

Многие монахи Белогорского Свято-Николаевского монастыря после зверских пыток были убиты. Мученическую кончину приняли: преподобномученик Александр, послушник; преподобномученик Алексий (Коротков), послушник; священномученик Антоний (Арапов), иеромонах; преподобномученик Аркадий, инок; преподобномученик Варнава, инок; священномученик Виссарион, иеродиакон, инок; священномученик Вячеслав, иеромонах; преподобномученик Гермоген, инок; преподобномученик Димитрий, инок; священномученик Евфимий (Коротков), иеродиакон, инок; преподобномученик Евфимий, инок; преподобномученик Иаков, послушник; преподобномученик Иаков (другой), послушник; священномученик Илия, иеромонах; священномученик Иоанн, иеромонах; преподобномученик Иоанн, послушник; священномученик Иоасаф, иеромонах; преподобномученик Маркелл, инок; священномученик Матфей, иеродиакон, инок; священномученик Михей, иеродиакон, инок; преподобномученик Петр, послушник; преподобномученик Петр (другой), послушник; преподобномученик Савва, инок; священномученик Сергий (Вершинин), иеромонах; преподобномученик Сергий, послушник; преподобномученик Феодор, послушник.

Могилы мучеников были скрыты властями, и место их нахождения неизвестно.

В 1998 преподобномученика архимандрита Варлаама (Коноплева), первого настоятеля и устроителя Белогорского монастыря, и иже с ним убиенную братию Белогорской обители прославили как местночтимых святых Пермской епархии.

На Юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 белогорские мученики причислены к лику святых новомучеников и исповедников российских для общецерковного почитания.

Отец Варлаам отличался жизнью подвижнической. Его нестяжание, простота и смирение были поучительными и трогательными. Все имущество бывшего Валаамского настоятеля, привезенное с ним, состояло из нагольного тулупа и жесткой подушки. Жил он на пасеке и кельи никогда не запирал и вовсе о ней не заботился.

0

Игумен Варлаам (в миру Василий Давыдов) родился в 1767 году. Происходил из московских мещан. В 1796 году при игумене Назарии поступил в Валаамский монастырь. Обладая крепким здоровьем, он проходил на Валааме самые трудные монастырские послушания: был поваром, трудился в хлебной, в просфорной, занимался чтением Псалтири в скиту, впоследствии жил в пустыни. Пустынька игумена Варлаама находилась около юго-западной башни стены скита Всех святых. Вспоминая о пользе послушания, отец игумен рассказывал: "В бытность мою на Валааме в поварне молитва Иисусова кипела во мне, как пища в котле". В 1798 году игуменом Назарием инок Василий был пострижен в монашество с именем Варлаам. В 1801 году посвящен во иеродиакона, а в 1805 году - во иеромонаха, совершал богослужение в скиту Всех святых, где в то время подвизались старцы Феодор и Леонид. Отец Варлаам рассказывал, что он, как постоянно желавший безмолвия и уединения, недоумевал, как эти старцы, проводя целые дни в молве от множества приходивших к ним пользы ради и духовных советов, пребывали несмущенными. Однажды он обратился к старцу Феодору с такими слова: "Батюшка, я блазнюсь на вас, как это вы по целым дням пребываете в молве и беседах со внешними, - каково есть дело сие?" "Экой ты, братец, чудак! Да я за любовь к брату два дня пробеседую с ним о яже на пользу душевную, и пребуду несмущенным", - отвечал старец. Из этого ответа известного уже своими подвигами и благодатными дарованиями старца отец Варлаам навсегда вразумился познавать различие путей "смотрительных", то есть бывающих по особенному смотрению Божию, от общих и впоследствии не смущался такого рода недоумениями.

Ревность о благе родной обители, понудила отца Варлаама оставить пустыньку и согласиться принять бремя начальства в Валаамском монастыре. 30 марта 1830 года отец Варлаам был возведен в сан игумена и награжден набедренником и палицей. Но тут постигли его попущением Божиим разные искушения. Правдивость его не всем нравилась, находили ее слишком резкой, а искусством применяться к обстоятельствам он не владел, и потому должен был устраниться не только от начальства, но и от любимой им Валаамской обители. В 1839 году его перевели в Оптину пустынь, где в то время подвизался известный ему старец иеросхимонах Лев.

Здесь он был окружен всеобщей любовью и заботой, от которых по смирению уклонялся. До конца своих дней не мог отец Варлаам забыть любимого им Валаама. "Хорошо, нечего сказать, хорошо у вас, - говорил пустыннолюбивый старец, - а все не то, что на Валааме. Там возьмешь, бывало, краюшку хлеба за пазуху, и хоть три дня оставайся в лесу: ни дикого зверя, ни злого человека. Бог да ты, ты да Бог". "А от бесовских-то страхований, батюшка, как спасались?" - спросили его. "Ну, да от них-то и в келье не уйдешь, если не тем путем пойдешь, - отвечал старец. "Впрочем, - прибавлял он, - пути спасения различны: он спасается сице, ты же, по слову святого Исаака Сирина, общим путем взыди на восхождение духовного пирга (т.е. столпа), давая сим разуметь, что всякому духовному возрасту прилична своя пища и что безмолвие для не победивших страсти бывает причиной высокоумия и падения, а не спасения".

Отец Варлаам отличался жизнью подвижнической. Его нестяжание, простота и смирение были поучительными и трогательными. Все имущество бывшего Валаамского настоятеля, привезенное с ним, состояло из нагольного тулупа и жесткой подушки. Жил он на пасеке и кельи никогда не запирал и вовсе о ней не заботился. Имея, по слову святого Исаака Сирина, сердце, растворенное жалостью ко всякой твари, отец Варлаам, при виде страданий не только людей, но и животных, проливал обильные слезы, ибо, несмотря на свою внешнюю суровость, был прост и добр, как ангельское дитя. В молитве проводил он целые ночи, только в крайнем утомлении садился на лавочку. От непрестанного плача веки глаз старца опухли и ресницы выпали. Игумен Варлаам скончался 26 декабря 1849 года, 82-х лет от рождения, сподобившись перед кончиной принять Таинство соборования и причаститься Святых Христовых Таин. Погребен на скитском кладбище Оптиной пустыни.

Когда он отнес рукопись своей книги сказок в издательство «Время», редактор заявила коллегам: «Новый Андерсен родился».

В этой книге все необычно: автор — ​игумен Варлаам, настоятель Воскресенского мужского монастыря в селе Ермолино Ивановской области; название — ​«Кампан: сказки и сказы» («кампан» означает церковный колокол); герои и сюжеты — ​не столкновения миров и богов, суперлюдей и супероружия, не магия и волшебство, к чему мы все привыкли в современных фэнтези. Нет, это совсем другой, тихий и домашний мир предметов обихода и их историй. Старые калоши, сухарь, фрукты в компоте, фиалка в горшочке, а также лягушки, тритоны, сверчок с ореховой скрипочкой…

В каждой сказке свой путь обретения героем высшего смысла, света — ​хотя самого слова «Бог» почти нет в тексте. Но один из читателей сказал: «Прочитаешь Вашу сказку — ​и как будто хорошо помолился».

Высокий, очень худой, с гривой седых волос, утонченным выразительным лицом и печальным взглядом, он больше похож на Гэндальфа из экранизации «Властелина колец», чем на православного батюшку.

Противостояние

Я рада, что его книга вышла в светском издательстве. Очень важно, чтобы самобытная литературная культура, зародившаяся в России в конце ХХ — ​начале XXI века в среде священнослужителей и их прихожан, находила самого широкого читателя.

Как стали бестселлерами книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», «Невыдуманные рассказы» Олеси Николаевой, поэзия иеромонаха Романа, песенное творчество иеромонаха Фотия, чудесные повести, новеллы и фэнтези Юлии Вознесенской.

Эта культура изнутри противостоит громким скандалам и обличениям от имени православной церкви, которым и впрямь подходит слово «мракобесие».

Драма христианства в России продолжается. «Русские интеллигенты, которые первыми ввязались в богоборческие войны XIX века, — ​пишет Александр Архангельский в книге «Коньяк «Ширван», — ​первыми же начнут поиск христианского мира века ХХ… К началу 80-х всеобщее недоверие к церкви ослабнет, а в конце 80-х, когда начнет крошиться привычный мир, социальный ужас подхлестнет равнодушное большинство, и оно толпой, с гиканьем и ржаньем, понесется на церковные просторы. Давние посевы вытопчет и отползет обратно. Но кое-кто укоренится; ради них, немногих, все это и стоило затевать. Бог не заинтересован в спасении классов, родов, видов. Он озабочен исключительно спасением отдельных душ».

Цифра и Слово

В детстве никаких предпосылок ни к религии, ни к сочинительству не было. Отец Варлаам родился в 1953 году в семье партработника. В школе литературой вообще не интересовался, сочинения списывал из разных пособий. Его увлекали лишь физика и математика.

Окончил университет по специальности «квантовая радиофизика», работал в НИИ радиосвязи, в лаборатории медицинской кибернетики, преподавал высшую математику в политехническом институте. Но службой тяготился — ​отводил душу, подрабатывая дворником.

Он был дворником, так сказать, «идейным». Вставал в пять утра, перекидывал тонну снега. «Когда ты убрал и глядишь вокруг, то ясно ощущаешь: ради такой минуты чистоты в этом мире, к которой ты оказался причастен, стоит подниматься в пять утра и два часа махать лопатой».

К тридцати годам он понял, что, несмотря на занятия физикой и математикой, его на самом деле интересует только душа человеческая. Запойное чтение художественной, а затем и духовной литературы вскоре дало ему понять, что интерес к религиозной жизни пересилил все остальное.

Намоленное место

В 1988 году приятель привез его в Ермолино. В этом тихом селе был храм, который при любой власти никогда не закрывался. Намоленное место. Там служил отец Антоний (Логинов), к которому приезжало много думающих, ищущих Бога людей. Так в начале 90-х тут сложилась небольшая община.

«Мы, интеллигенты из Москвы, Питера, Иванова, все делали сами: заготавливали сено, кололи дрова, сажали картошку, коров доили».

В 1994 году принял монашеский постриг и священный сан, в 1995-м был поставлен настоятелем монашеской общины, которую вскоре преобразовали в мужской монастырь. Его настоятелем и стал отец Варлаам.

Писать начал в конце 70-х, но уйдя в церковь, перестал. А уже в новом веке вдруг сами собой начали сочиняться сказки. За плечами была и аспирантура по специальности «биомедицинская кибернетика», но когда мой коллега, публицист и писатель Дмитрий Шеваров в беседе с ним в журнале «Лампада» сравнил его с Льюисом Кэрроллом, отец Варлаам возразил: «У него в сказках настоящая математика — ​разные пространства, множества-единства… Нет, свои вещи я рядом не поставил бы. У меня все проще, примитивнее».

Это, конечно, не «примитивность», а именно простота — ​крайне необходимая и столь трудно нынче достижимая. О себе он говорит: «Православие — ​мой дом». Вот и в его книге уютно, как дома в детстве. Все предметы в этом мире живые, очеловеченные, и все — ​материальные, знакомые на ощупь, на вкус и цвет. И с ними со всеми происходят не столько внешние приключения, сколько внутренние перерождения.

Вот цитата из сказки о семейной паре калош: «Супруги ругались утром, ругались вечером, а если выдавался у них выходной, ругались и днем». Но вот они износились и оказались без работы. «Подкладка калош вытерлась и посерела, резина не только потускнела, но и полопалась. <…> Они жаловались друг другу и помаленьку привыкали к взаимному вниманию». Вели долгие разговоры со старым, мудрым сибирским валенком. «Только теперь я понял, что жить в мире гораздо приятнее», — ​признавался муж. И валенок объяснял: «Да, в ссоре недовольство выходит из тебя, но его причина, само зло, остается и требует все новых и новых ссор. Оно вашей руганью и питается».— «Зло? — ​удивлялся калоша-муж. — ​Откуда оно взялось? Ведь внутри у меня пустота!» — ​«Пространство не терпит пустоты. Если внутри нас нет добра, то там обязательно поселяется зло».

И тогда калоша-муж понял: «Любовь, даже малая, дарит любовь бо льшую, и тогда ею наполняется все нутро, вся жизнь!»

Так супруги постепенно стали счастливой парой на старости лет.

Его сказки — ​продолжение его проповедей. И тоже своего рода служение, раскрытие и олицетворение христианских ценностей. Антуан де Сент-Экзюпери, великий Сказочник ХХ века и отважный пилот, во время Второй мировой войны с готовностью выступал по радио в разных странах с главной, но потаенной целью: «Я хочу, чтобы люди взяли в руки Библию». Его друг Леон Верт был атеистом, что очень огорчало Экзюпери, продолжением их бесед и стала сказка о Маленьком Принце, в посвящении к которой так и сказано: «Леону Верту, когда он был маленьким». Тот читал ее, обливаясь слезами, уже после гибели Летчика.

Отец Варлаам, верный своему Служению, так размышляет об особом жанре христианской сказки:

— В христианской сказке, думается, необходим и особый план — ​духовный. Ведь внешняя победа добра над злом, да еще и «злыми» методами — ​кто-то кого-то убил, отсек голову, посадил в горящую печь — ​не несет в себе христианского духа. Христианская сказка видится мне провозвестницей иной победы, иной правды, и когда повествование поднимает сознание читателя в эту надмирную плоскость, то чтение такой сказки фактически становится молитвенным деланием. Евангелие призывает к внутреннему преображению, и не путем насилия, а через жертву: отвергнись себя… и следуй за Мною.

Одним словом, христианская сказка — ​это показ художественными методами, свойственными сказочному жанру, правды Царства Небесного, которое внутри нас.

P.S.

В издательстве «Время» готовится второе издание его сказок.