Булгаков и сталин отношения. Телефонный разговор И. Сталина с М. Булгаковым. Нормирование в сфере закупок
Однако нельзя сказать, чтобы все у Михаила Афанасьевича Булгакова в середине 20-х годов складывалось гладко. Была опубликована повесть «Роковые яйца». Но, скажем, «Собачье сердце» – повесть, которую все мы с вами хорошо знаем, наверняка видели фильм, снятый по ней, не была пропущена цензурой.
В 26-м году на квартире Булгакова произошел обыск, проведенный ОГПУ. Позже Михаила Афанасьевича вызвали на Лубянку. У него отобрали дневник, который он вел, его рукописи. Ему устроили довольно жесткий допрос, во время которого выясняли его политические взгляды. И ныне протокол этого допроса опубликован, и мы знаем, как отвечал Булгаков. А отвечал он прямо, честно, ничего не скрывая. Говорил, что не любит революцию, что во время гражданской войны был на стороне белых, что на события исторические он смотрел с ужасом. Может быть, эта прямота, на самом деле, его и спасала.
Так или иначе, как мне представляется, тогда, в середине 20-х годов, в голове у Булгакова складывалась такая картина мира – в «Роковых яйцах» это чувствуется и, может быть, немного в «Собачьем сердце» – что самое страшное: революция, разруха, гражданская война, кровь, насилие – все это ушло, а дальше история будет развиваться эволюционно. Она будет двигаться в сторону возвращения к обычным, естественным нормам и законам бытия. Будет двигаться в сторону утверждения домашних, семейных, вечных человеческих ценностей. Как мне представляется, ему казалось, что в этом мире он найдет свое место. В этом мире он будет работать как прозаик, драматург.
Булгаков не конфликтовал с советской властью. Он не любил ее – это правда. Но он хорошо понимал, что она пришла всерьез и надолго, и хорошо понимал, что по своей натуре он не борец, не оппозиционер, не диссидент (если воспользоваться более поздним словом). Он просто хотел выстроить свои отношения с советской властью таким образом, что, признавая ее независимость, он рассчитывает на то, что она будет признавать его независимость. Уважая ее закон, он предполагал, что она будет уважать его внутренние законы и позволит ему писать то, что он хочет, то, как хочет, то, как он думает. Казалось бы, его театральные опыты свидетельствовали о том, что так дальше и будет развиваться. Да, пусть бесится, пусть ярится, сколько угодно, критика, но собака лает – караван идет.
Однако в 1928-1929 годах вся эта благостная картина начала постепенно рушиться. Случилось так, что в 28-м году Булгаков предложил Московскому Художественному театру свою новую пьесу, которую он, наверное, любил больше всех предыдущих и в которую вложил больше всего души. Пьесу, которая называлась «Бег». Это была такая альтернативная история его собственной жизни. Как мне представляется, это была попытка взглянуть на другой вариант своей судьбы – такой «сад разбегающихся тропок». Что было бы, если там, в Батуме, он повернул не направо, на север – в Москву, а налево – в Турцию, Константинополь, а потом перебрался бы в Европу. Как бы там он жил среди русских эмигрантов. Состоялся бы он как писатель? Как человек русского зарубежья? Скорее всего, он давал отрицательный ответ на это, но ему хотелось исследовать это как художнику.
Пьеса была превосходная, лирическая, очень новаторская, очень мелодичная, музыкальная – блистательная пьеса. Она очень понравилась руководству театра. Очень понравилась Горькому, который был весомый человек. Но враги Булгакова оказались хитрее. Они поняли очень важную вещь: пьесу надо подстреливать, как и самолет, на взлете. «Дни Турбиных» не смогли запретить потому, что когда к ним цеплялись, театр говорил: «Помилуйте, мы вложили столько денег в эту пьесу, она приносит нам такой капитал, что пожалейте нас, оставьте нам ее. И тогда «Бег» решили запретить до того момента, как будут сделаны костюмы, декорации, разыграны роли. И пьесу запретили. Это было для Булгакова страшным ударом и в общем сигналом, что все очень непросто в этом советском королевстве.
Но мало того, не поставленный «Бег» утянул за собой еще те три пьесы, которые шли на московских сценах и обеспечивали Булгакову и финансовое благополучие, и уверенность в себе и положение драматурга. В 29-м году была запрещена пьеса «Дни Турбиных», вслед за тем закрыли «Зойкину квартиру», далее потопили «Багровый остров». Надо сказать, что долгое время причина, по которой власть так переменилась по отношению к Булгакову, была не очень понятна.
Дело в том, что у Булгакова, конечно, был покровитель. Его покровителем был сам Сталин. Известно, что Сталин часто ходил в театр, очень любил Московский Художественный театр, очень любил классическое искусство. И Сталину импонировали булгаковские герои. Да, они были враги, но честные враги. Сталин, как восточный человек, боялся яда в стакане и кинжала в спину. Герои пьесы «Дни Турбиных» никогда на такое коварство и подлость не пошли бы. Они были готовы только к открытому бою. Сталин таких врагов уважал. И вдруг что-то случилось: Сталин от Булгакова отказывается.
Причем в самом конце 1928 года Сталин получил письмо от группы советских драматургов, во главе с неким Билль-Белоцерковским, который прямо ставил перед вождем вопрос: «Почему на сцене лучшего советского театра идет откровенно контрреволюционная пьеса? Почему Вы, Иосиф Виссарионович, допускаете наличие таких безобразных фактов, а «красные» пьесы, пьесы хороших советских драматургов в этом театре не идут?» Что Сталин ответил Билль-Белоцерковскому? «Вы научитесь, товарищ хороший, писать так, как товарищ Булгаков, тогда мы с вами будем разговаривать». «А в пьесе Булгакова, – добавлял Коба, – ничего, на самом деле, контрреволюционного нет. Даже если Булгаков симпатизирует своим героям, это не значит, что они сильны и правы. Объективно сильны и правы оказались большевики, как показала история». Вольно или невольно Булгаков оказался союзником Сталина.
Здравствуйте, Иосиф Виссарионович. - Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… А может быть, правда - вы проситесь за границу? Что, мы вам очень надоели?
Автор «Мастера и Маргариты» - одна из самых загадочных фигур в нашей культурной истории. Сегодня Anews хочет поподробнее разобраться в судьбе Михаила Афанасьевича Булгакова. Имела ли место мистика в его жизни? Как писатель боролся с наркозависимостью? И какую роль сыграл в его судьбе Иосиф Сталин?
Наркозависимость и аборт своими руками
Одним из главных «скандальных» аспектов биографии Булгакова является его увлечение наркотическими веществами. Действительно, писатель имел эту вредную привычку, причем приобрел ее довольно рано - в 1913 году, учась на врача, он попробовал кокаин.
Но по-настоящему серьезно на здоровье Булгакова сказалось употребление морфия. Врач по профессии, он приехал на практику в село Никольское Смоленской губернии, и как-то летом 1917 года принял больного дифтерией младенца. Пытаясь спасти ребенка, Булгаков разрезал ему горло и через трубку отсасывал дифтеритные пленки. А потом, чтобы обезопаситься, ввел себе противодифтерийную вакцину. Действие вакцины вызвало зуд и сильные боли - для их облегчения молодой доктор и начал применять инъекции морфина.
От болей удалось избавиться, но платой за это стала зависимость. Также считается, что писатель тяжело переносил жизнь в глуши и принимал наркотики от скуки. В зависимость же Булгаков не верил, утверждая, что врач не может стать наркоманом благодаря своим знаниям.
Спустя нескольких месяцев у писателя начались ломки и приступы безумия, в ходе которых он гонялся с револьвером за женой, требуя принести дозу.
Из-за этого Булгаков начал пытаться избавляться от зависимости, выкуривая папиросы с опиумом и уменьшая дозы. Помогла ему и супруга Татьяна Лаппа, в тайне разбавлявшая морфий дистиллированной водой, постепенно увеличивая ее соотношение к наркотику.
Проблемы мужа обрекли Татьяну на поистине страшные испытания. Писатель Юрий Воробьевский , автор книги «Неизвестный Булгаков», рассказывал:
«Татьяна Николаевна, первая жена Булгакова, вспоминала, как сообщила тогда мужу о беременности. Тот ответил: «В четверг проведу операцию. Я врач и знаю, какие дети бывают у морфинистов». Правда, таких операций ему делать еще не приходилось. Прежде чем натянуть перчатки, он долго листал медицинский справочник. Операция длилась долго. Жена поняла: что-то пошло не так. «Детей у меня теперь никогда не будет», - тупо подумала она».
Детей у Татьяны, сделавшей первый аборт еще в 1913-м, действительно больше не было. Как, впрочем, не появилось их и у Булгакова, который расстался со своей верной спутницей, жившей с ним в легендарной «нехорошей квартире», в 1924 году. Тогда писатель увлекся стильной и раскованной светской львицей Любовью Белозерской, поначалу даже предлагавшей супругам жить втроем, на что Лаппа ответила возмущенным отказом. Белозерская же вышла за писателя замуж, но через 6 лет последовал развод - считается, что яркая женщина не слишком уделяла внимание уюту супруга.
Долгое время полагали, что к началу 20-х годов писателю удалось победить склонность к наркотикам, но в 2015 году группа ученых из Израиля и Италии проанализировала 127 случайно отобранных страниц оригинальной рукописи романа «Мастер и Маргарита». На старой бумаге они обнаружили значительные следы морфина, от 2 до 100 нанограммов на квадратный сантиметр.
На странице с наибольшим количеством морфина находится план повествования, который автор не раз переделывал. Эта находка позволила предположить, что в последние годы жизни писатель вернулся к смертельному пристрастию.
Могильный камень, пожар и призрак Гоголя
В народной памяти фигура Булгакова традиционно окутана мистическим флером. Одна из легенд связана как раз с наркотической зависимостью писателя и включает еще одного выдающегося литератора - Николая Гоголя.
В своем дневнике Булгаков писал, как, мучившись от очередной ломки, вдруг увидел вошедшего в комнату «низенького остроносого человечка с маленькими безумными глазами» - тот склонился над кроватью страдавшего и зло пригрозил ему пальцем.
Считается, что описанным пришельцем был именно Гоголь, и что после его визита наркозависимость начала стремительно сходить на нет.
Естественно, легенды связывают Булгакова и с персонажами «Мастера и Маргариты» - и в частности, с котом Бегемотом.
Согласно одной из историй, у Бегемота существовал реальный прототип - только не кот, а пес с той же кличкой. Он был настолько умен, что однажды на Новый год после боя курантов пролаял 12 раз, хотя его никто этому не учил.
Правда, достоверные свидетельства называют прототипами волшебного животного все же котов - домашнего котенка семьи Булгаковых Флюшку и Мурра из сатирического романа Эрнста Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра».
Еще одна история связана с известной фразой Бегемота: «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус» . Считается, что однажды, когда Булгаков в очередной раз редактировал эпизод с цитатой, в квартире этажом выше неожиданно начался пожар. Впоследствии, при попытке отыскать источник возгорания выяснилось, что на кухне соседей писателя загорелся именно примус.
С Гоголем связывают и главную «посмертную» историю о Булгакове - на этот раз подлинную. Третья жена литератора Елена в послании его брату Николаю писала:
«Я никак не могла найти того, что бы я хотела видеть на могиле Миши (умершего Булгакова) - достойного его. И вот однажды, когда я по обыкновению зашла в мастерскую при кладбище Новодевичьем, - я увидела глубоко запрятавшуюся в яме какую-то глыбу гранитную.
Директор мастерской на мой вопрос объяснил, что это Голгофа с могилы Гоголя, снятая с могилы Гоголя, когда ему поставили новый памятник. По моей просьбе, при помощи экскаватора, подняли эту глыбу, подвезли к могиле Миши и водрузили. Вы сами понимаете, как это подходит к Мишиной могиле - Голгофа с могилы его любимого писателя Гоголя».
Булгаков и Сталин
Отношения с «Отцом народов» стали особенной частью биографии Булгакова.
Специалисты характеризуют их как очень неоднозначные. С одной стороны, Сталин несколько раз весьма холодно отозвался о произведениях Булгакова, никогда особенно не скрывавшего негативного отношения к революции и советскому строю. Глава СССР называл пьесу «Бег» «проявлением попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям антисоветской эмигрантщины» , стремлением «оправдать или полуоправдать белогвардейское дело» . О пьесе же «Дни Турбиных», поставленной по роману «Белая гвардия», Сталин говорил: «Антисоветское явление», но при этом добавлял: «Почему так часто ставят на сцене пьесы Булгакова? Потому, должно быть, что своих пьес, годных для постановки, не хватает. На безрыбье даже «Дни Турбиных» - рыба.
Если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным, - значит, большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь. «Дни Турбиных» есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма. Конечно, автор ни в какой мере «не повинен» в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело?»
И тут проявилась другая грань отношения Сталина. 28 марта Булгаков написал письмо правительству, где говорил, что не имеет возможности печататься и сотрудничать с театром в СССР. «Я прошу принять во внимание, что невозможность писать для меня равносильна погребению заживо» , - заключал писатель и просил разрешения на выезд за границу.
Уже 18 апреля в его квартире раздался телефонный звонок. В 1956 году Елена Булгакова сделала запись в дневнике по памяти о тогдашнем рассказе мужа:
«Он лег после обеда, как всегда, спать, но тут же раздался телефонный звонок, и Люба его подозвала, сказав, что из ЦК спрашивают. Михаил Афанасьевич не поверил, решил, что это розыгрыш (тогда это проделывалось), и, взъерошенный, раздраженный, взялся за трубку и услышал:
- Михаил Афанасьевич Булгаков?
- Да, да.
- Сейчас с вами товарищ Сталин будет говорить.
- Что? Сталин? Сталин?
- Да, с вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков (или Михаил Афанасьевич - не помню точно).
- Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.
- Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… А может быть, правда - вы проситесь за границу? Что, мы вам очень надоели?
Михаил Афанасьевич сказал, что он настолько не ожидал подобного вопроса (да он и звонка вообще не ожидал) - что растерялся и не сразу ответил:
- Я очень много думал в последнее время - может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может.
- Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?
- Да, я хотел. Но я говорил об этом, и мне отказали.
- А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с вами.
- Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с вами поговорить.
- Да, нужно найти время и встретиться обязательно. А теперь желаю вам всего хорошего».
Булгаков получил работу в Московском Художественном театре, главном драматическом театре страны, и впоследствии угрозы нищеты не испытывал. Массовые репрессии второй половины 30-х также обошли писателя стороной.
Однако полноценного признания Булгаков так и не получил. Некоторые его пьесы все равно запрещались к постановкам, личной встречи со Сталиным не состоялось, и выезд за границу ему так и не разрешили.
Последнюю попытку найти диалог с властью и обществом писатель предпринял в 1939 году, написав пьесу «Батум», посвященную молодости Сталина - считалось, что необходимость в такой постановке возникнет на 60-летний юбилей главы СССР. Попутно Булгаков, скорее всего, лелеял надежду, что успех пьесы поможет публикации главного произведения его жизни - романа «Мастер и Маргарита».
Предварительные демонстрации пьесы, в том числе и перед партийными чиновниками, прошли очень хорошо. Елена Булгакова писала матери:
«Мамочка, дорогая, давно уже собиралась написать тебе, но занята была безумно. Миша закончил и сдал МХАТу пьесу… Устал он дьявольски, работа была напряженная, надо было сдать ее к сроку. Но усталость хорошая - работа была страшно интересная. По общим отзывам, это большая удача. Было несколько чтений - два официальных и другие - у нас на квартире, и всегда большой успех».
Булгаков крайне тяжело воспринял произошедшее. Жене он говорил: «Плохо мне, Люсенька. Он (Сталин) мне подписал смертный приговор».
«Миша, сколько хватает сил, правит роман, я переписываю»
По воспоминаниям близких, с того момента здоровье писателя стало резко ухудшаться, начало пропадать зрение. Врачи диагностировали гипертонический нефросклероз - болезнь почек.
«И вдруг мне Крешков (гражданский муж) газету показывает: Булгаков скончался. Приехала (в Москву), пришла к Леле (сестре писателя). Она мне все рассказала, и то, что он меня звал перед смертью… Конечно, я пришла бы. Страшно переживала тогда. На могилу сходила».
Роман «Мастер и Маргарита» же пролежал на полке более четверти века и был впервые опубликован в ноябрьском номере журнала «Москва» за 1966 год.
Сталин - шекспировский герой. Масштаб личности этого политика не оставлял равнодушными художников XX века. Они наблюдали как заворожённые, а ещё отдавали себя в его руки. Вертинский и Булгаков, что у них общего? - Страна и Сталин.
Сталин - читатель
Иосифа Сталина по праву можно считать самым образованным руководителем страны Советов. Он знал немецкий и неплохо владел английским. Сталин хорошо был знаком с классической литературой, увлекался философией. В свои официальные речи с удовольствием вставлял цитаты Чехова, Гоголя, Грибоедова, Пушкина и Толстого. А вот Достоевского не любил.После смерти вождя на «Ближней даче» остались 10 тысяч томов. Его личная библиотека. Никита Хрущёв прикажет утилизировать все книги. Сохранятся только те, на обложках которых много пометок Сталин сделал собственноручно. Нет сомнений, что этот руководитель партийного аппарата имел тонкий вкус к искусству. А в юные годы Иосиф Джугашвили и сам писал поэтические строки. Вот как заканчивается его ранее стихотворение:
Но люди, забывшие Бога,
Хранящие в сердце тьму,
Вместо вина отраву
Налили в чашу ему.
Сказали ему: «Будь проклят!
Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!»
(с.)
Так как же складывались его отношения с художниками двадцатого столетия? Диктатор создавал сложные условия для жизни творческих людей. Цензура, преследования, ограничения. Его авторитету пьедесталом служил страх. Но только ли страх? Читавшие Шекспира буржуа часто проводили параллели с шекспировскими героями. Чем не Ричард III? Масштаб и загадка в этом человеке завораживали думающий класс.
Булгаков. Оторопь
Булгаков... В последние годы страдавший от неврастении, боявшийся переходить улицу без сопровождения жены, затравленный и больной, казалось, должен был Сталина ненавидеть, а вместо этого писал его портрет на страницах своих произведений.
В 1920-х годах Михаил Булгаков предпринимал попытки к иммиграции, но переезд не состоялся из-за серьёзных проблем со здоровьем. Писатель остаётся под советским гнётом. Впереди годы лишений, страхов, не востребованности. По одной из версий Булгаков выпишет образ Сталина в романе «Мастер и Маргарита». И сам Булгаков воспринимал вождя как сложного героя, его оценка появится в пьесе «Батум». Сталин останется недоволен описанием своей юности и запретит эту пьесу.
Однако Булгаков желает показать - дьявол уже среди нас. Хоть он ещё не абсолютное зло. Размах писательской беды Булгакова таков: премьера «Дней Турбиных» во МХАТЕ получила ошеломительный успех. У зрителей истерики, обмороки. Люди просто не могут справиться с эмоциями. Есть свидетельства, что сам Иосиф Виссарионович смотрел спектакль 10 раз. А вместе с тем чудовищные рецензии в прессе.
Луначарский распорядился растоптать и раздавить мелкобуржуазного автора. Затем последует обыск в квартире, конфискация рукописи «Собачье сердце» и дневника. Пьесу «Бег» ставить строго запрещено. Первую редакцию романа «Мастера и Маргарита» Булгаков разорвал и сжёг. А затем написал об этом советскому правительству. 28 марта 1930 года Булгаков попросит «сильных мира» об отъезде из страны: «Я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу».
18 апреля этого же года в квартире писателя зазвонит телефон. Голос нельзя не узнать. На другом конце провода Иосиф Сталин: «Мы Ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… А, может быть, правда – Вы проситесь за границу? Что, мы Вам очень надоели?».
И Булгаков растерялся, спасовал. О своём ответе будет сожалеть всю жизнь. Мощь собеседника заставила его отступить. Ответит, что русский писатель не может жить без Родины, и этим решит свою судьбу. Останется в Союзе, будет уважать и бояться.
Вертинский. Личный соловей
Другого художника, а если быть точнее поэта, певца и артиста Александра Вертинского Сталин вернёт в страну. Просто потому что любит его песни. На тот момент артист прожил в эмиграции 25 лет. Периодически отправлял просительные письма о возвращении, а в 43 году его просьбе решено удовлетворить. Весьма популярный за рубежом певец с радостью возвращается с молодой женой и дочкой на Родину. Но приём его удивит. Сталин даст ему жильё и не будет мешать выступать с концертами, вот только радио и газеты будут молчать. О записи новых пластинок не может быть и речи. А это значит, что семья артиста лишена авторских отчислений. Хлеб приходится добывать натурой. Вертинский давал 24 концерта в месяц и отправлялся в самые дальние уголки страны.
Вертинский жалобно говорил о себе так: «Я существую на правах публичного дома: все ходят, но в обществе говорить об этом не прилично».
Парадокс в том, что у него самый влиятельный в стране, а может и в мире поклонник. То, что Иосиф Сталин очень любил слушать Вертинского известный факт.
Лишь раз в Союзе Вертинский побывал в студии звукозаписи. Приказ – петь. А рядом невозмутимые вооружённые охранники. Единственная пластинка с композициями певца записана была специально для руководящего состава. За нередко высылали машину. Маршрут лежал прямо в Кремль. Певец вспоминал, что его приводили в просторный кабинет. Стол был накрыт для одного. Из-за шторы бесшумно выходил ОН. Вертинский пел, репертуар выбирал самостоятельно. Артисту казалось, что особенно благосклонно Сталин слушал его экзотические песенки. И в таинственном кабинете часто звучало:
Когда поет и плачет океан
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван...
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна.
(с.)
Затем слушатель безмолвно вставал и скрывался из виду – это значило, что концерт окончен. За такие выступления Вертинскому не платили, но раз в год всё та же чёрная машина привозила дорогие подарки, например, китайский сервиз. Сталин наслаждался талантом артиста в одиночестве. И не собирался делиться удовольствием со страной. В свою очередь Вертинский гордился собой, но об этих встречах помалкивал. Уважал и боялся.
Продолжая тему взаимоотношений Сталина с деятелями культуры, рассказ о том, .
Генеральному Секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Виссарионовичу Сталину
Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!
"Чем далее, тем более усиливалось во мне желание быть писателем современным. Но я видел в то же время, что, изображая современность, нельзя находиться в том высоко настроенном и спокойном состоянии, какое необходимо для произведения большого и стройного труда.
Настоящее слишком живо, слишком шевелит, слишком раздражает; перо писателя нечувствительно переходит в сатиру.
"мне всегда казалось, что в жизни моей мне предстоит какое-то большое самопожертвование и что именно для службы моей отчизне я должен буду воспитаться где-то вдали от нее.
"я знал только то, что еду вовсе не затем, чтобы наслаждаться чужими краями, но скорей чтобы натерпеться, - точно как бы предчувствовал, что узнаю цену России только вне России и добуду любовь к ней вдали от нее".
Н. Гоголь.
Я горячо прошу Вас ходатайствовать за меня перед Правительством СССР о направлении меня в заграничный отпуск на время с 1 июля по 1 октября 1931 года.
Сообщаю, что после полутора лет моего молчания с неудержимой силой во мне загорелись новые творческие замыслы, что замыслы эти широки и сильны, и я прошу Правительство дать мне возможность их выполнить.
С конца 1930 года я хвораю тяжелой формой нейрастении с припадками страха и предсердечной тоски, и в настоящее время я прикончен.
Во мне есть замыслы, но физических сил нет, условий, нужных для выполнения работы, нет никаких.
Причина болезни моей мне отчетливо известна:
На широком поле словесности российской в СССР я был один- единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, он все равно не похож на пуделя.
Со мной и поступили как с волком. И несколько лет гнали меня по правилам литературной садки в огороженном дворе.
Злобы я не имею, но я очень устал и в конце 1929 года свалился. Ведь и зверь может устать.
Зверь заявил, что он более не волк, не литератор. Отказывается от своей профессии. Умолкает. Это, скажем прямо, малодушие.
Нет такого писателя, чтобы он замолчал. Если замолчал, значит, был не настоящий.
А если настоящий замолчал - погибнет.
Причина моей болезни - многолетняя затравленность, а затем молчание.
За последний год я сделал следующее:
несмотря на очень большие трудности, превратил поэму Н. Гоголя "Мертвые души" в пьесу,
работал в качестве режиссера МХТ на репетициях этой пьесы,
работал в качестве актера, играя за заболевших актеров в этих же репетициях,
был назначен в МХТ режиссером во все кампании и революционные празднества этого года,
служил в ТРАМе - Московском, переключаясь с дневной работы МХТовской на вечернюю ТРАМовскую,
ушел из ТРАМа 15.III.31 года, когда почувствовал, что мозг отказывается служить и что пользы ТРАМу не приношу,
взялся за постановку в театре Санпросвета (и закончу ее к июлю).
А по ночам стал писать.
Но надорвался.
Я переутомлен.
Сейчас все впечатления мои однообразны, замыслы повиты черным, я отравлен тоской и привычной иронией.
В годы моей писательской работы все граждане беспартийные и партийные внушали и внушили мне, что с того самого момента, как я написал и выпустил первую строчку, и до конца моей жизни я никогда не увижу других стран.
Если это так - мне закрыт горизонт, у меня отнята высшая писательская школа, я лишен возможности решить для себя громадные вопросы. Привита психология заключенного.
Как воспою мою страну - СССР?
Перед тем, как писать Вам, я взвесил все. Мне нужно видеть свет и, увидев его, вернуться. Ключ в этом.
Сообщаю Вам, Иосиф Виссарионович, что я очень серьезно предупрежден большими деятелями искусства, ездившими за границу, о том, что там мне оставаться невозможно.
Меня предупредили о том, что в случае, если Правительство откроет мне дверь, я должен быть сугубо осторожен, чтобы как-нибудь нечаянно не захлопнуть за собой эту дверь и не отрезать путь назад, не получить бы беды похуже запрещения моих пьес.
По общему мнению всех, кто серьезно интересовался моей работой, я невозможен ни на какой другой земле, кроме своей - СССР, потому что 11 лет черпал из нее.
К таким предупреждениям я чуток, а самое веское из них было от моей побывавшей за границей жены, заявившей мне, когда я просился в изгнание, что она за рубежом не желает оставаться и что я погибну там от тоски менее чем в год.
(Сам я никогда в жизни не был за границей. Сведение о том, что я был за границей, помещенное в Большой Советской Энциклопедии, - неверно.)
"Такой Булгаков не нужен советскому театру", - написал нравоучительно один из критиков, когда меня запретили.
Не знаю, нужен ли я советскому театру, но мне советский театр нужен как воздух.
Прошу Правительство СССР отпустить меня до осени и разрешить моей жене Любови Евгениевне Булгаковой сопровождать меня. О последнем прошу потому, что серьезно болен. Меня нужно сопровождать близкому человеку. Я страдаю припадками страха в одиночестве.
Если нужны какие-нибудь дополнительные объяснения К этому письму, я их дам тому лицу, к которому меня вызовут.
Но, заканчивая письмо, хочу сказать Вам, Иосиф Виссарионович, что писательское мое мечтание заключается в том, чтобы быть вызванным лично к Вам.
Поверьте, не потому только, что вижу в этом самую выгодную возможность, а потому, что Ваш разговор со мной по телефону в апреле 1930 года оставил резкую черту в моей памяти.
Вы сказали: "Может быть, вам действительно нужно ехать за границу?"
Я не избалован разговорами. Тронутый этой фразой, я год работал не за страх режиссером в театрах СССР.