Иван Гончаров — русский писатель, цензор, переводчик, литератор. Его перу принадлежит произведение «Обломов» и другие шедевры.

Иван гончаров — это образец писателя, который сумел филигранно выразить особенности русского общества, морально-нравственные ценности, надежды.

Иван Гончаров знаком многим любителям литературы, это самобытный русский самородок, достойный гражданин своей эпохи. Он проявил себя и в качестве литературного критика, знатока словесности, кроме того, был он на государственной службе, находясь в звании статского советника.

Родился он в 1812 году в городе Ульяновске, который в то время назывался Симбирском. Принадлежал к купеческому сословию, детство провел в городе, в семейном гнездышке-имении.

Первые годы писателя

Первые годы оказали значительное влияние на все последующее творчество, мировоззрение. Большой дом и хозяйство он сравнивал с целой деревней, поскольку в импровизированных складах была мука, пшено, другая провизия, имелись погреба и амбары, ледники — это было необходимо для обеспечения нормальной жизни семейства, дворовых крестьян. Впоследствии он с удовольствием описывал жизнь русского быта.

В возрасте 7 лет умер его отец, и воспитание в полной мере легло на плечи матери и крестного Николая Трегубова. Он отличался широтой взглядов, и мальчик впоследствии очень тепло отзывался о его человеческих качествах, которые также во многом позволили ему сформироваться, как личность. Крестный помогал не только словом, но и делом, впоследствии их два имения объединились, таким образом жизнь стала ещё более насыщенной, интересной.

В возрасте 10 лет мальчика посчитали уже достаточно взрослым для прохождения дальнейшего обучения в Москве, и он обучался в Коммерческом училище на протяжении 8 лет.

Нельзя сказать, что это было лучшее время в его биографии, впоследствии писатель опишет этот этап жизни как скучный, малоинтересный. Однако этот период помог ему расширить интеллект, он приобщился к отечественной литературе, познакомился с трудами , Державина, с другими видными деятелями.

Первым кумиром можно назвать , Гончаров с нескрываемым восхищением описывал впечатления от его поэмы и восхищался человеческими качествами писателя. Гончаров понял, насколько гибким и выразительным может быть русское слово, оно затрагивает до глубины души. Именно пушкинские высочайшие стандарты были взяты им за образец словесности, поэтому неудивительно, что и сами литературные творения Гончарова тоже можно охарактеризовать как образец, классика.

Университетские годы

Писатель окончательно понял, что Коммерческое училище - это абсолютно не его стезя, которая, скорее, разрушает душу, нежели наполняет знаниями. Он отправил трепетное письмо к материи, прося ее написать прошение об исключении из числа студентов, что и было выполнено. Однако это вовсе не означало, что юноша разочаровался в образовании. Напротив, он взял планку, которая была ещё выше.

В 1831 году он поступил в знаменитый Московский университет на словесный факультет. Университет и по сей день считается лучшим в стране, так было и в те годы, а вместе с Гончаровым студентами числились такие будущие литературные светила, как и , Белинский, Герцен, Огарёв.

После окончания университета в 1834 году он хотел остаться в Москве, приезжая и в Санкт-Петербург. Эти два города казались ему самыми передовыми, они сосредоточили в себе всё лучшее, самую образованную часть населения. Собственно, до сих пор Москва, Санкт-Петербург привлекают талантливую молодежь.

Гончаров был неприятно удивлён изменениями своего родного города, точнее, их полным отсутствием. За всё то время, что он пробыл в столице, город так и не вышел из спячки, ничего в нём не изменилось, совершенно не чувствовался прогресс. Это удручало писателя, он желал вернуться обратно, но остался в Симбирске, где проживала его мать, сестры.

Творческий путь писателя

Однако слава о талантливом юноше с пылким умом уже начала распространяться, в том числе и в Симбирске. Гончаров получил предложение от самого губернатора, который желал, чтобы молодое дарование работало у него в качестве секретаря. Да, решение далось нелегко, поскольку Гончаров предчувствовал, что работа, хоть и почетная, но во многом однообразная, рутинная. Однако этот опыт можно назвать бесценным, ведь писатель понял, как функционируют винтики бюрократического механизма. Это впоследствии пригодилось ему в литературных трудах.

Через 11 месяцев он, всё же, принимает решение о возвращении в Петербург, где он так жаждал начать полноценную жизнь, наполненную событиями, полезную для общества. Практически сразу после приезда ему удалось устроиться на весьма хорошую высокооплачиваемую должность переводчика в Министерство финансов. Он подружился с Майковыми, известными людьми Санкт-Петербурга, преподавал их детям латынь и русскую словесность.

До сих пор в Санкт-Петербурге сохранился известный дом Майковых, это был не просто дом, а настоящая литературная Мекка, где собирались сливки, элита общества: живописцы, литераторы, музыканты, критики, и все люди, которым были интересны процессы, происходящие в русском обществе. Эти люди словно предчувствовали скорое изменение общественной формации.

Основа творчества

Одним из первых и популярных произведений стало сочинение «Мильон терзаний», это творение наполнено острой иронией, меткими наблюдениями жизни творческой интеллигенции того времени.

Во время написания Гончаров познакомился с Белинским, который, как и Пушкин, пополнил его духовную и нравственную копилку, обогатил новыми идеями. Белинский также хорошо отзывался о творчестве Гончарова, признавая его таланты.

Далее последовало написание «Обыкновенной истории», это первый роман известной трилогии: «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв». В романе писатель четко показывает конфликты русского общества, раздробленность, явную отчуждённость романтизма и реализма.

Путешествия по миру

Можно сказать, что Гончаров — счастливый человек и в чём-то баловень судьбы. Благодаря своему обаянию, пытливости ума, превосходному образованию и известности в литературных кругах, у него появилась возможность не только обеспечить себя финансово, но и повидать мир.

В 1852 году он был принят на службу в качестве секретаря к вице-адмиралу Путянину. Путятин был направлен на североамериканский континент, поскольку в то время Аляска принадлежала России. Кроме того, вице-адмиралу приходилось путешествовать на другой конец света в Японию. До сих пор дальние путешествия будоражат умы, а в то время такая возможность была неслыханной удачей.

Иван Гончаров отправился в кругосветное путешествие вместе со своим начальником, он вернулся в Санкт-Петербург в 1855 году с потрясающими впечатлениями, которые в полной мере отразил в очередном литературном шедевре «Фрегат Паллада».

В Министерстве финансов он работал не только в качестве переводчика, но и цензором, что придавало его положению невскую двусмысленность. В российском обществе активно зарождались предреволюционные идеи, которые на то время не носили ярко выраженный революционный характер, но выражались в четком осознании необходимости перемен. Поэтому многие представители интеллектуальной элиты общества недолюбливали цензоров, ведь в их задачу входило недопущение распространения идей, которые могут пошатнуть сложившиеся устои. Многие люди воспринимали Гончарова, как классового врага, не доверяли ему. В то время он создаёт второй роман своей знаменитой трилогии – «Обломов».

Писатель никак не мог отшлифовать свой литературный бриллиант, поскольку служебные дела отнимали слишком много времени. Сказалось и то, что его должность вызывает недоверие среди творческой интеллигенции. Поэтому им было принято решение об уходе со службы, чтобы полностью посвятить себя литературной деятельности.

В полностью законченном виде роман вышел в 1859 году, он также был успешен. Обломов - это собирательный персонаж, целое философское осмысление, социальное явление, которое показало инертность российского общества. На писателя обрушилась большая слава, однако Иван Александрович всегда оставался скромным человеком. Собственно, он был равнодушен к признанию, его крайне интересовала литература.

Последнее произведение в его жизни

Последнее произведение знаменитой трилогии — «Обрыв». Далось оно нелегко, поскольку сам писатель говорил, что пишет медленно, не всегда успевает отследить меняющиеся социальные явления жизни. У него уходило на написание много физических сил. Плюс, он состоял в переписке с представителями творческой интеллигенции, что также отнимало у него массу времени. Писатель активно создавал и очерки, посвященные поездкам по Восточной Сибири, Волге. Несмотря на то, что творчество давалось ему тяжело, ведь работал он с полной самоотдачей, за свою жизнь он создал немало произведений. Некоторые из них вышли уже после его смерти.

Умер писатель в 1891 году. Его здоровье ослабло, поэтому обычная простуда в итоге стала для него смертельным недугом. Похоронен писатель на Никольском кладбище при Александро-Невской Лавре.

Известие о смерти быстро разнеслось по Москве и Петербургу, по всей России, некролог был опубликован в «Вестнике Европы».

Многие люди, которых интересует биография Ивана Гончарова, желают узнать больше и о его личной жизни. Так получилось, что Иван Гончаров не был женат, детей у него нет. Он не скрывал, что долгое время был безответно влюблён в Ю.Д. Ефремову, но она вышла замуж за другого. Писатель сосредоточился на литературном творчестве, он уже не надеялся влюбиться вновь. В 1855 году его, однако, снова посетило светлое чувство к Елизавете Васильевне Толстой, которой он буквально бредил, любил страстно и безнадежно. К сожалению, этот союз также не состоялся, поскольку Елизавета Васильевна вышла замуж за археографа, историка, русского государственного деятеля А.И. Мусина-Пушкина.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

Его отец Александр Иванович (1754-1819) и мать Авдотья Матвеевна (1785-1851) (в девичестве Шахторина) принадлежали к купеческому сословию. В большом каменном доме Гончаровых, расположенном в самом центре города, с обширным двором, садом, многочисленными постройками проходило детство будущего писателя. Вспоминая в преклонные годы своё детство и отчий дом, Гончаров писал в автобиографическом очерке «На родине»: «Амбары, погреба, ледники переполнены были запасами муки, разного пшена и всяческой провизии для продовольствия нашего и обширной дворни. Словом, целое имение, деревня». Многое из того, что Гончаров узнал и увидел в этой «деревне», явилось как бы изначальным импульсом в познании поместного, барского быта дореформенной России, так ярко и правдиво отразившегося в его «Обыкновенной истории», «Обломове» и «Обрыве».

Когда Гончарову было семь лет, умер его отец. В последующей судьбе мальчика, в его духовном развитии важную роль сыграл его крёстный отец Николай Николаевич Трегубов. Это был отставной моряк. Он отличался широтой взглядов и критически относился к некоторым явлениям современной жизни. «Добрый моряк» - так благодарно называл Гончаров своего воспитателя, фактически заменившего ему родного отца. Писатель вспоминал:

Образование

Первоначальное образование Гончаров получил дома, под началом Трегубова, затем в частном пансионе. В десять лет был отправлен в Москву для обучения в коммерческом училище. Выбор учебного заведения был сделан по настоянию матери.

Восемь лет провёл Гончаров в училище. Эти годы были для него трудны и малоинтересны. Духовное и нравственное развитие Гончарова шло, однако, своим чередом. Он много читал. Его истинным наставником явилась отечественная литература. Гончаров вспоминал:

Великим откровением для Гончарова и его товарищей явился Пушкин с его «Евгением Онегиным», выходившим в свет отдельными главами. Он рассказывает:

Это почти молитвенное благоговение перед именем Пушкина Гончаров сохранил на всю жизнь.

Тем временем заниматься в училище стало совсем невмоготу. Гончарову удалось убедить в этом мать, и та написала прошение об исключении его из списка пансионеров. Гончарову уже минуло восемнадцать. Наступила пора задуматься о своём будущем. Ещё в детстве возникшая страсть к сочинительству, интерес к гуманитарным наукам, особенно к художественной словесности, - всё это укрепило в нём мысль завершить своё образование на словесном факультете Московского университета. Через год, в августе 1831 года, после успешной сдачи экзаменов он был туда зачислен.

Три года, проведённые в Московском университете, явились важной вехой в биографии Гончарова. Это была пора напряжённых раздумий - о жизни, о людях, о себе. Одновременно с Гончаровым в университете обучались Белинский , Герцен , Огарёв, Станкевич , Лермонтов , Тургенев , Аксаков и многие другие талантливые молодые люди, впоследствии оставившие след в истории русской литературы.

Жизнь после университета

Закончив летом 1834 года университет, Гончаров почувствовал себя, по собственному признанию, «свободным гражданином», перед которым открыты все пути в жизни. Первым делом решил он навестить свои родные края, где его дожидались мать, сестры, Трегубов. Симбирск, в котором всё было с детства так знакомо, поразил повзрослевшего и возмужавшего Гончарова прежде всего тем, что ничто не изменилось. Всё напоминало здесь громадную сонную деревню. Именно таким знавал Гончаров свой родной город в детстве, а затем и в юношеские годы.

Иван Александрович Гончаров родился 6 (18) июня 1812 года в Симбирске в зажиточной купеческой семье, сохранившей патриархальный уклад жизни.

В возрасте семи лет Иван потерял отца. Воспитывать детей матери-одиночке помогал крестный, моряк в отставке, Николай Николаевич Трегубов. Он фактически заменил Гончарову родного отца и дал ему первое образование. Далее будущий писатель обучался в частном пансионе недалеко от дома. Потом И.А. Гончаров учился в Московском коммерческом училище (1822-1830 ). В 1830 году для поступления в университет был уволен из купеческого звания. В 1834 году окончил словесное отделение Московского университета. Служил секретарем в канцелярии симбирского губернатора (1834 – апрель 1835 ), в Департаменте внешней торговли Министерства финансов (Санкт-Петербург) в качестве переводчика (1835 ). С лета 1835 года Гончаров работает домашним учителем в доме Н.А. Майкова (отца А.Н. Майкова и В.Н. Майкова), в литературно-художественном салоне которого познакомился со многими писателями, журналистами; в рукописных журналах Майковых помещал стихи и повести шуточного содержания (в т.ч. «Лихая болесть», 1838 ; «Счастливая ошибка», 1839 ).

Расцвет его творческого пути совпал с важным этапом в развитии русской литературы. В 1846 году писатель знакомится с кружком Белинского, и уже в 1847 году в журнале «Современник» публикуется «Обыкновенная история», а в 1848 – рассказ «Иван Савич Поджабрин», написанный им шесть лет назад.

Уже в первом романе «Обыкновенная история» (1847 ), принесшем Гончарову известность, ярко проявилась способность преображать частные характеры и местные ситуации в «коренные» общечеловеческие типы и коллизии. В основе романа – извечный конфликт идеализма и рационально-прагматического практицизма (находящий выражение в столкновении 20-летнего провинциала Александра Адуева, выпускника Московского университета, и его 37-летнего дядюшки, столичного чиновника и предпринимателя Петра Ивановича).

В качестве секретаря экспедиции под начальством адмирала Е.В. Путятина Гончаров с 1852 по 1854 года участвовал в кругосветном плавании на военном корабле «Паллада». Путевые записки, появлявшиеся в периодике, составили книгу «Фрегат «Паллада»» (отд. изд., 1858 ) – уникальный образец «географического романа», героями которого стали целые народы, страны и континенты. Гончаров видит залог подлинного прогресса своей страны и всего человечества в синтезе самых разных начал человеческого бытия: делового и созерцательного, рационального и эмоционального, цивилизованного и «естественного».

В 1856-1860 гг . Иван Александрович Гончаров цензор Петербургского цензурного комитета; в 1862-1863 гг . – редактор газеты «Северная почта». С декабря 1857 по весну 1858 Гончаров преподавал цесаревичу Николаю Александровичу русскую словесность. С 1863 года – на службе в Совете по делам книгопечатания; с 1865 в совете Главного управления по делам печати. В 1867 году вышел в отставку в чине действительного статского советника. В 1876 году Гончаров избран действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете (почетный член с 1885 года) .

В 1859 году вышел роман Гончарова «Обломов» , сразу же признанный выдающимся художественным явлением (Н.А. Добролюбов, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев и др.). Его главный герой – русский дворянин Илья Ильич Обломов – стал архетипичным образом новой европейской литературы наряду с Гамлетом, Дон Кихотом, Фаустом. В центре романа – любовная и жизненная драма Обломова; основу конфликта составляет противопоставление идеалов жизни-покоя (созерцательность, нежелание любых перемен, пассивность, вплоть до полной апатии, воплощенные в Обломове) и жизни-движения (представленной образами Андрея Штольца и Ольги Ильинской).

В последнем романе Гончарова «Обрыв» (1869) в значительно большей степени, чем в «Обыкновенной истории» и «Обломове», на первый план вынесена тема любви. Сюжет романа драматизирован двумя конфликтами, навеянными русской общественной ситуацией 1860-х годов, но как всегда у Гончарова универсализорованными: конфликтом отцов и детей, а также конфликтом «вечной правды» Христа с новой – вульгарно-материалистичной и антихристианской. Несовместимые идеологии конкретизированы в романе как полярно различные трактовки любви.

Романы Гончарова построены на внешне простых, лишенных занимательной интриги событиях, воплощающих, однако, неизменные духовно-нравственные устремления человека; в их основе – испытание главных героев любовью. В целом для поэтики Гончарова характерна установка на масштабное обобщение.

Среди других произведений Гончарова – мемуары «Необыкновенная история» (опубл. в 1924 году ) о творческих отношениях с И.С. Тургеневым; «Заметки о личности Белинского» (1881 ), «В университете» (1887 ), «На родине» (1888 ); очерки «Литературный вечер» (1880 ), «Слуги старого века» (1888 ); литературно-критические статьи «Мильон терзаний» (1872 ), содержащая блестящий анализ «Горе от ума» А.С. Грибоедова, «Лучше поздно, чем никогда» (1979 ), посвященная разбору собственных романов.

После романа «Обрыв» писатель часто впадал в депрессию, писал немного, в основном этюды в области критики. Гончаров был одинок, часто болел. Однажды простудившись, он заболел воспалением легких, из-за чего умер 15 (27) сентября 1891 года , в возрасте 79 лет.

Со школьной скамьи всем известно имя русского писателя Ивана Александровича Гончарова. Роман писателя «Обломов» стал его визитной карточкой и олицетворением двойственности русской души. Но что мы знаем о жизни писателя, его интересах и необычных ситуаций, которые приключались с Иваном Александровичем? Изложение краткой биографии Гончарова поможет нам ответить на эти вопросы.

Детство и юность

Писатель родился в городе Симбирске, ныне Ульяновск, в купеческой семье. Детские годы Ивана Гончарова не пестрят головокружительными событиями, поэтому изложим краткие факты биографии Гончарова. Известно, что его отец несколько раз был главой города, торговал хлебом и имел маленький завод по производству свечей. Он умер, когда маленькому Ване исполнилось 7 лет. Воспитание целиком легло на мать, Авдотью Матвеевну. Гончаров вспоминал с теплотой материнскую заботу о нем, был благодарен матери за разумную строгость, которая нравственно сформировала писателя.

Еще одним ярким детским воспоминанием Гончарова было участие в его домашнем образовании помещика Трегубова. Этот бывший моряк, дворянин, познакомил юного Гончарова с творчеством русских писателей, трагедиями Расина, Вольтером и развил в мальчике интеллектуальные способности и дарования.

Годы учебы и службы

Писатель закончил в городе Москве коммерческое училище, которое оставило у него только отрицательные воспоминания бездарными педагогами и скучным освещением дисциплин.

В следующем году Иван Гончаров поступил на факультет словесности. Одним из самых ярких впечатлений от учебы было посещение в 1831 году учебного заведения Александром Пушкиным.

После окончания университета в 1834 году отправился в Симбирск. В родном городе Иван Александрович отслужил один год в канцелярии губернатора.

В 1835 году Гончаров отправился в Петербург. Сначала он долгое время служил мелким чиновником в Министерстве финансов. Работал в ведомстве внешней торговли. Десятилетняя работа в Министерстве дала писателю много полезных наблюдений о жизни чиновников и бюрократии в Петербурге, которые он использовал в дальнейшем в своих произведениях. Службу Гончаров вспоминать не любил, работа ему не нравилась. Он всегда хотел заниматься литературой.

После возвращения из кругосветного путешествия в составе экипажа корабля «Паллада», Гончаров возвращается к службе чиновника. Он вынужден это сделать, чтобы содержать себя. Писатель становится цензором. Со службы он уходит только в 1867 году.

Творческий путь

Мечта о писательской карьере была реализована Гончаровым в 35 лет. В 1846 году он знакомится с Белинским. После этого знакомства в 1847 году в журнале «Современник» выходит первый роман Гончарова «Обыкновенная история». Главный герой произведения, молодой человек Александр Адуев, разочаровывается в своих романтических идеалах и становится похожим на дядю Петра Адуева, дельца и бескомпромиссного человека.

Второй роман сыграл ошеломляющую роль в творчестве и биографии Гончарова. В 1859 году журнал «Отечественные записки» опубликовал «Обломова». После выхода романа на голову писателя посыпалась благожелательная критика, а Даль даже включил слово «обломовщина» в словарь русского языка. «Обломова» Гончаров писал в Германии, в городе Мариенбад. В письмах писатель сообщал, что процесс написания длится очень быстро, чему он очень рад.

Когда «Обломов» вышел в печать, Гончаров написал заявление, где просил уволить его с государственной службы. Писатель хотел сосредоточиться на последнем своем произведении - «Обрыв».

«Обрыв» - это история безответной любви художника Райского и его далекой кузины Веры, где прослеживаются темы греха, падения женщины и любви. Роман печатался в нескольких сборниках «Вестника Европы» в 1869 году.

Фрегат «Паллада»

Безусловно, самым ярким событием в скучной чиновничьей жизни Гончарова стало двухлетнее плавание на фрегате «Паллада».

Близкий друг писателя Майков на одном из вечеров у себя дома заявил, что отказался на днях от работы секретаря у Путятина, который отправляется в кругосветное плавание. Гончаров на следующий день поехал собирать все необходимые документы и явился на беседу к Ефиму Путятину. Адмиралу Гончаров понравился, он взял его секретарем и переводчиком на корабль.

На судне Иван Александрович подчинялся обязательному расписанию для команды, побывал во многих странах. В плавании по трем океанам, Гончаров писал путевые заметки и по возвращении в Петербург начал публиковать записи в журналах, а через три года очерки вышли отдельной книгой.

Сам писатель заявлял, что сборник дневниковых записей и писем о путешествии на Фрегате «Паллада» является его любимым детищем.

Личная жизнь Гончарова

Из биографии Ивана Гончарова мы знаем, что женат он не был. Писатель долгий период жизни был влюблен в Елизавету Толстую, с которой имел дружеские отношения и переписку.

Писатель был старше Елизаветы на 15 лет. Она была красивой женщиной, светской и привыкшей к вниманию мужчин. Литературоведы считают, что именно Елизавета Толстая вдохновила писателя на создание образа Ольги Ильинской в «Обломове» и Веры в «Обрыве».

Гончаров просил сжечь Толстую письма, которые он ей писал, но она не послушалась писателя, и благодаря этому мы узнаем многое об их отношениях. Иван Александрович на страницах посланий к Елизавете предстает ласковым и полным чувств к юной девушке, хотя и видит безысходность их любви. Для Гончарова Лиза была идеалом женщины, хотя в конце отношений этот идеал рассеялся, как туман. Он увидел в ней горделивую и строгую женщину, не соответствующую его требованиям.

Дружба между ними длилась до свадьбы Елизаветы Толстой. Она вышла замуж за кузена Мусина-Пушкина в 1857 году.

Чем еще была примечательна жизнь писателя? Кроме краткой биографии И. А. Гончарова, о которой мы узнали выше, приведем несколько самых интересных эпизодов:

• Гончаров родился в один день с Пушкиным - 6 июня.
• Через несколько дней, когда родился писатель, началось вторжение Наполеона в Россию и Отечественная война 1812 года.
• Гончаров был репетитором у детей поэта Майкова.
• Иван Александрович дружил с Тургеневым, но их приятельские отношения прекратились, когда Гончаров заподозрил Тургенева в плагиате.
• Считал неприличным класть в чай лепестки жасмина или розы.
• Умер от воспаления легких.
• Похоронен в Александро-Невской лавре, но позже его останки захоронили на Волковском кладбище в Москве.

Русская литература XIX века

Иван Александрович Гончаров

Биография

Г. В противоположность большинству писателей сороковых годов XIX столетия он происходит из зажиточного симбирского купеческого семейства, что не помешало ему, однако, получить, помимо запаса деловитости, весьма тщательное по тому времени образование. Мать его, простая, но хорошая женщина, на руках которой он остался, после смерти отца, трехлетним ребенком, ничего не жалела для воспитания сына. На другой стороне Волги, в имении княгини Хованской, жил священник, воспитанник Казанской духовной академии, образованный и просвещенный. Он был женат на немке и с ее помощью открыл пансион, имевший заслуженный успех среди местного дворянства. Сюда был отдан и молодой Гончаров. Дело обучения и воспитания велось священником чрезвычайно тщательно. Он следил не только за учением, но и за чтением своих учеников. Детям давали только солидные и поучительные книги, даже такая вещь, как фонвизинский «Бригадир», была исключена из списка разрешенных книг, чтобы отдалить юношеские умы от всякого намека на фривольность и легкомыслие. Правда, дома Гончаров читал сентиментальные романы г-жи Жанлис, полные привидений романы г-жи Радклиф и даже мистические мудрствования Экгартсгаузена; но все-таки, в общем, характер чтения был деловой и серьезный. В 12 лет Гончаров прочитал Державина, Хераскова, Озерова, исторические сочинения Роллена, Голикова, путешествия Мунго-Парка, Крашенинникова, Палласа и др. Путешествиями молодой Гончаров особенно увлекался под влиянием рассказов крестного отца, Трегубова, старого моряка. Именно эти рассказы, вместе с ранним чтением путешествий, были, впоследствии, главным источником решения Гончарова ехать кругом света. В 1831 г. Гончаров, пробывши перед тем несколько лет в одном из частных московских пансионов, поступил на словесный факультет Московского университета. Это было время, когда начиналась новая жизнь и между профессорами, и между студентами. От студенческих кружков Гончаров остался в стороне, из профессоров особенное влияние на него имели Надеждин и Шевырев, тогда еще молодой и свежий. В 1835 г. Гончаров кончил курс в университете. После недолгой службы в Симбирске он переезжает в Петербург и поступает переводчиком в министерство финансов. В этом министерстве он прослужил вплоть до отправления своего в кругосветное путешествие, в 1852 г. В Петербурге у Гончарова скоро завязываются литературно-артистические знакомства, причем он попадает в такой кружок, где царит беспечальное поклонение искусству для искусства и возведение объективного творчества в единственный художественный идеал. Гончаров делается своим человеком в доме художника Николая Аполлоновича Майкова, отца тогда еще четырнадцатилетнего юноши Аполлона Майкова и его брата, безвременно погибшего даровитого критика, Валериана Майкова. С кружком Белинского Гончаров познакомился только в 1846 г., благодаря «Обыкновенной истории», которая была прочтена критиком еще в рукописи и привела его в необычайный восторг. Но это знакомство не могло перейти в дружбу. В 1846 г. Белинский был в разгаре увлечения идеями, шедшими к нам в то время из Франции - Луи-Блана и Ледрю-Роллена. Враг всяких крайностей, Гончаров всего менее увлекался этими идеями, даже в отражении их у Жорж Занд. Вот почему Белинский, отдавая дань полнейшего удивления таланту Гончарова, в то же время, по собственному рассказу Гончарова, называл его «филистером». В восторженной рецензии на «Обыкновенную историю» Белинский тщательно подчеркивал разницу между автором «Кто виноват», в произведении которого его не вполне удовлетворяла художественная сторона, но восхищала положенная в основу мысль, и Гончаровым, который «художник и ничего более». «Обыкновенная история» имела успех необычайный и вместе с тем всеобщий. Даже «Северная Пчела», яркая ненавистница так называемой «натуральной школы», считавшая Гоголя русским Поль де Коком, отнеслась крайне благосклонно к дебютанту, несмотря на то, что роман был написан по всем правилам ненавистной Булгарину школы. В 1848 г. был напечатан в «Современнике» маленький рассказ Гончарова из чиновничьего быта: «Иван Савич Поджабрин», написанный еще в 1842 г., но только теперь попавший в печать, когда автор внезапно прославился. В 1852 г. Гончаров попадает в экспедицию адмирала Путятина, отправлявшегося в Японию, чтобы завязать сношения с этой, тогда еще недоступной для иностранцев страной. Гончаров был прикомандирован к экспедиции в качестве секретаря адмирала. Возвратившись из путешествия, на половине прерванного наступившей Восточной войной, Гончаров печатает в журналах отдельные главы «Фрегата Паллады», а затем усердно берется за «Обломова», который появился в свете в 1859 г. Успех его был такой же всеобщий, как и «Обыкновенной истории». В 1858 г. Гончаров переходит в цензурное ведомство (сначала цензором, потом членом главного управления по делам печати). В 1862 г. он был недолго редактором официальной «Северной Почты». В 1869 г. появился на страницах «Вестника Европы» третий большой роман Гончарова, «Обрыв», который, по самому существу своему, уже не мог иметь всеобщего успеха. В начале семидесятых годов Гончаров вышел в отставку. Написал он с тех пор лишь несколько небольших этюдов ["Миллион терзаний", «Литературный вечер», «Заметки о личности Белинского», «Лучше поздно, чем никогда» (авторская исповедь), «Воспоминания», «Слуги», «Нарушение воли"], которые, за исключением «Миллиона терзаний», ничего не прибавили к его славе. Гончаров тихо и замкнуто провел остаток своей жизни в небольшой квартире, из 3 комнат, на Моховой, где он и умер 15 сентября 1891 г. Похоронен в Александро-Невской лавре. Гончаров не был женат и литературную собственность свою завещал семье своего старого слуги. Таковы несложные рамки долгой и не знавшей никаких сильных потрясений жизни автора «Обыкновенной истории» и «Обломова». И именно эта-то безмятежная ровность, которая сквозила и в наружности знаменитого писателя, создала в публике убеждение, что из всех созданных им типов Гончаров ближе всего напоминает Обломова. Повод к этому предположению отчасти дал сам Гончаров. Вспомним, например, эпилог «Обломова»: «Шли по деревянным тротуарам на Выборгской стороне два господина. Один из них был Штольц, другой его приятель, литератор, полный, с апатичным лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами». Из дальнейшего оказывается, что апатичный литератор, беседующий со Штольцем, «лениво зевая», есть не кто иной, как сам автор романа. В «Фрегате Палладе» Гончаров восклицает: «Видно, мне на роду написано быть самому ленивым и заражать ленью все, что приходит в соприкосновение со мною». Несомненно, самого себя вывел иронически Гончаров в лице пожилого беллетриста Скудельникова из «Литературного Вечера». Скудельников «как сел, так и не пошевелился в кресле, как будто прирос или заснул. Изредка он поднимал апатичные глаза, взглядывал на чтеца и опять опускал их. Он, по-видимому, был равнодушен и к этому чтению, и к литературе, и вообще ко всему вокруг себя». Наконец, в авторской исповеди Гончаров прямо заявляет, что образ Обломова не только результат наблюдения окружающей среды, но и результат самонаблюдения. И на других Гончаров с первого раза производил впечатление Обломова. Анджело де Губернатис таким образом описывает внешний вид романиста: «Среднего роста, плотный, медленный в походке и во всех движениях, с бесстрастным лицом и как бы неподвижным (spento) взглядом, он кажется совершенно безучастным к суетливой деятельности бедного человечества, которое копошится вокруг него». И все-таки Гончаров - не Обломов. Чтобы предпринять шестьдесят лет тому назад на парусном корабле кругосветное плавание, нужна была решительность, всего менее напоминающая Обломова. Не Обломовым является Гончаров и тогда, когда мы знакомимся с той тщательностью, с которой он писал свои романы, хотя именно вследствие этой тщательности, неизбежно ведущей к медленности, публика и заподозрила Гончарова в обломовщине. Видят авторскую лень там, где на самом деле страшно интенсивная умственная работа. Конечно, перечень сочинений Гончарова очень необширный. Сверстники Гончарова - Тургенев, Писемский, Достоевский - меньше его жили, а написали гораздо больше. Но зато как широк захват у Гончарова, как велико количество беллетристического материала, заключающегося в трех его романах. Еще Белинский говорил о нем: «Что другому бы стало на десять повестей, у Гончарова укладывается в одну рамку». У Гончарова мало второстепенных, по размеру, вещей; только в начале и в конце своей 50-летней литературной деятельности - значит, только до того, как он размахнулся во всю ширь, и только после того, как его творческая сила иссякла - он писал свои немногочисленные маленькие повести и этюды. Между живописцами есть такие, которые могут писать только широкие холсты. Гончаров - из их числа. Каждый из его романов задуман в колоссальных размерах, каждый старается воспроизвести целые периоды, целые полосы русской жизни. Много таких вещей и нельзя писать, если не впадать в повторения и не выходить за пределы реального романа, т. е. если воспроизводить только то, что автор сам видел и наблюдал. В обоих Адуевых, в Обломове, в Штольце, в бабушке, в Вере и Марке Волохове Гончаров воплотил, путем необыкновенно интенсивного синтеза, все те характерные черты пережитых им периодов русского общественного развития, которые он считал основными. А на миниатюры, на отдельное воспроизведение мелких явлений и лиц, если они не составляют необходимых аксессуаров общей широкой картины, он не был способен, по основному складу своего более синтетического, чем аналитического таланта. Только оттого полное собрание его сочинений сравнительно так необъемисто. Дело тут не в обломовщине, а в прямом неумении Гончарова писать небольшие вещи. «Напрасно просили, - рассказывает он в авторской исповеди, - моего сотрудничества в качестве рецензента или публициста: я пробовал - и ничего не выходило, кроме бледных статей, уступавших всякому бойкому перу привычных журнальных сотрудников». «Литературный вечер», например, - в котором автор, вопреки основной черте своего таланта, взялся за мелкую тему - сравнительно слабое произведение, за исключением двух-трех страниц. Но когда этот же Гончаров в «Миллионе терзаний» взялся хотя и за критическую, но все-таки обширную тему - за разбор «Горя от ума», то получилась решительно крупная вещь. В небольшом этюде, на пространстве немногих страниц, рассеяно столько ума, вкуса, глубокомыслия и проницательности, что его нельзя не причислить к лучшим плодам творческой деятельности Гончарова. Еще более несостоятельной оказывается параллель между Гончаровым и Обломовым, когда мы знакомимся с процессом нарождения романов Гончарова. Принято удивляться необыкновенной тщательности Флобера в обдумывании и разрабатывании своих произведений, но едва ли ценой меньшей интенсивности в работе достались Гончарову его произведения. В публике было распространено мнение, что Гончаров напишет роман, а потом десять лет отдыхает. Это неверно. Промежутки между появлениями романов наполнены были у Гончарова интенсивной, хотя и не осязательной, но все-таки творческой работой. «Обломов» появился в 1859 г.; но задуман он был и набросан в программе тотчас же после «Обыкновенной истории», в 1847 г. «Обрыв» напечатан в 1869 г.; но концепция его и даже наброски отдельных сцен и характеров относятся еще к 1849 г. Как только какой-нибудь сюжет завладевал воображением нашего писателя, он тотчас начинал набрасывать отдельные эпизоды, сцены и читал их своим знакомым. Все это до такой степени его переполняло и волновало, что он изливался «всем кому попало», выслушивал мнения, спорил. Затем начиналась связная работа. Появлялись целые законченные главы, которые даже отдавались иногда в печать. Так, например, одно из центральных мест «Обломова» - «Сон Обломова» - появился в печати десятью годами раньше появления всего романа (в «Иллюстрированном Альманахе» «Современника» за 1849 г.). Отрывки из «Обрыва» появились в свете за 8 лет до появления всего романа. А главная работа тем временем продолжала «идти в голове», и, факт глубоко любопытный, - Гончарову его «лица не дают покоя, пристают, позируют в сценах». «Я слышу, - рассказывает далее Гончаров, - отрывки их разговоров, и мне часто казалось, прости Господи, что я это не выдумываю, а что это все носится в воздухе около меня, и мне только надо смотреть и вдумываться». Произведения Гончарова до того им были обдуманы во всех деталях, что самый акт писания становился для него вещью второстепенной. Годами обдумывал он свои романы, но писал их неделями. Вся вторая часть «Обломова», например, написана в пять недель пребывания в Мариенбаде. Гончаров писал ее, не отходя от стола. Ходячее представление о Гончарове, как об Обломове, дает, таким образом, совершенно ложное о нем понятие. Действительная основа его личного характера, обусловившая собою и весь ход его творчества, - вовсе не апатия, а уравновешенность его писательской личности и полное отсутствие стремительности. Еще Белинский говорил об авторе «Обыкновенной истории»: «У автора нет ни любви, ни вражды к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не дает никаких нравственных уроков ни им, ни читателю, он как будто думает: кто в беде, тот и в ответе, а мое дело сторона». Нельзя считать эти слова чисто литературной характеристикой. Когда Белинский писал отзыв об «Обыкновенной истории», он был приятельски знаком с автором ее. И в частных разговорах вечно бушующий критик накидывался на Гончарова за бесстрастность: «Вам все равно, - говорил он ему, - попадается мерзавец, дурак, урод или порядочная, добрая натура - всех одинаково рисуете: ни любви, ни ненависти ни к кому». За эту размеренность жизненных идеалов, прямо, конечно, вытекавшую из размеренности темперамента, Белинский называл Гончарова «немцем» и «чиновником». Лучшим источником для изучения темперамента Гончарова может служить «Фрегат Паллада» - книга, являющаяся дневником духовной жизни Гончарова за целых два года, притом проведенных при наименее будничной обстановке. Разбросанные по книге картины тропической природы местами, например, в знаменитом описании заката солнца под экватором, возвышаются до истинно-ослепительной красоты. Но красоты какой? Спокойной и торжественной, для описания которой автор не должен выходить за границы ровного, безмятежного и беспечального созерцания. Красота же страсти, поэзия бури совершенно недоступны кисти Гончарова. Когда «Паллада» шла Индийским океаном, над нею разразился ураган «во всей форме». Спутники, естественно полагавшие, что Гончаров захочет описать такое, хотя и грозное, но вместе с тем и величественное явление природы, звали его на палубу. Но, комфортабельно усевшись на одно из немногих покойных мест в каюте, он не хотел даже смотреть бурю и почти насильно был вытащен наверх. - «Какова картина?» - спросил его капитан, ожидая восторгов и похвал. «Безобразие, беспорядок!» - отвечал он, главным образом, занятый тем, что должен был уйти «весь мокрый в каюту, переменить обувь и платье». Если исключить из «Фрегата Паллады» страниц 20, в общей сложности посвященных описаниям красот природы, то получится два тома почти исключительно жанровых наблюдений. Куда бы автор ни приехал - на мыс Доброй Надежды, в Сингапур, на Яву, в Японию, - его почти исключительно занимают мелочи повседневной жизни, жанровые типы. Попав в Лондон в день похорон герцога Веллингтона, взволновавших всю Англию, он «неторопливо ждал другого дня, когда Лондон выйдет из ненормального положения и заживет своею обычною жизнью». «Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай, - замечает при этом враг «беспорядка» во всех его проявлениях, - но мне улыбался завтрашний будничный день». Точно также «довольно равнодушно» Гончаров «пошел вслед за другими в британский музеум, по сознанию только необходимости видеть это колоссальное собрание редкостей и предметов знания». Но его неудержимо «тянуло все на улицу». «С неиспытанным наслаждением, - рассказывает далее Гончаров, - я вглядывался во все, заходил в магазины, заглядывал в дома, уходил в предместья, на рынки, смотрел на всю толпу и в каждого встречного отдельно. Чем смотреть сфинксы и обелиски, мне лучше нравится простоять целый час на перекрестке и смотреть, как встретятся два англичанина, сначала попробуют оторвать друг у друга руку, потом осведомятся взаимно о здоровье и пожелают один другому всякого благополучия; с любопытством смотрю, как столкнутся две кухарки с корзинками на плечах, как несется нескончаемая двойная, тройная цепь экипажей, подобно реке, как из нее с неподражаемою ловкостью вывернется один экипаж и сольется с другою нитью, или как вся эта цепь мгновенно онемеет, лишь только полисмен с тротуара поднимет руку. В тавернах, в театрах - везде пристально смотрю, как и что делают, как веселятся, едят, пьют». Слог Гончарова - удивительно плавен и ровен, без сучка и задоринки. Нет в нем колоритных словечек Писемского, нервного нагромождения первых попавшихся выражений Достоевского. Гончаровские периоды округлены, построены по всем правилам синтаксиса. Слог Гончарова сохраняет всегда один и тот же темп, не ускоряясь и не замедляясь, не ударяясь ни в пафос, ни в негодование. Весь этот огромный запас художественной безмятежности, нелюбви к «беспорядку» и предпочтения обыденного экстравагантному не мог не привести к тому, что типы Гончарова стоят обособленно в ряду типов, созданных другими представителями его литературного поколения. Рудины, Лаврецкие, Бельтовы, герои некрасовской «Саши», которые

…по свету рыщут,

Дела себе исполинского ищут, -

Все это жертвы рокового несоответствия идеала и действительности, роковой невозможности сыскать себе деятельность по душе. Но все это вместе с тем люди, стоящие на вершине духовного сознания своей эпохи, меньшинство, люди, так сказать, необыкновенные, рядом с которыми должны же были существовать и люди обыкновенные. Последних-то в лице Адуевых и решил изобразить Гончаров в своем первом романе, причем, однако, ничуть не как противоположность меньшинству, а как людей, примыкающих к новому течению, но только без стремительности. Относительно этого основного намерения автора «Обыкновенной истории» долго господствовало одно существенное недоразумение. Почти все критики подозрительно отнеслись к «положительности» старшего Адуева. Даже «Северная Плеча», разбирая в 1847 г. «Обыкновенную историю», сочла нужным сказать несколько слов в защиту идеализма от узкого карьеристского взгляда чиновного дядюшки. Вообще можно сказать, что как публика, так и критика ставила Адуева немногим выше Фамусова. Авторская исповедь Гончарова («Лучше поздно, чем никогда») идет вразрез с таким толкованием. По категорическому заявлению автора, он в лице Адуева-старшего хотел выразить первое «мерцание сознания необходимости труда, настоящего, не рутинного, а живого дела, в борьбе со всероссийским застоем». «В борьбе дяди с племянником отразилась тогдашняя, только что начинавшаяся ломка старых понятий и нравов, сантиментальность, карикатурное увеличение чувств дружбы и любви, поэзия праздности, семейная и домашняя ложь напускных в сущности небывалых чувств, пустая трата времени на визиты, на ненужное гостеприимство и т. д. , словом - вся праздная, мечтательная и аффектационная сторона старых нравов. Все это отживало, уходило: являлись слабые проблески новой зари, чего-то трезвого, делового, нужного. Первое, т. е. старое исчерпывалось в фигуре племянника. Второе - т. е. трезвое сознание необходимости дела, труда, знания - выразилось в дяде». Адуев, например, устраивает завод. «Тогда это была смелая новизна, чуть-чуть не унижение - я не говорю о заводчиках-барах, у которых заводы и фабрики входили в число родовых имений, были оброчные статьи, которыми они сами не занимались. Тайные советники мало решались на это. Чин не позволял, а звание купца - не было лестно». Можно различно отнестись к этому замечательно характерному для Гончарова сближению «дела» и «деловитости», но нельзя не признать, что замысел его очень глубок. Заслуга, или особенность, Гончарова в том, что он подметил эволюцию общественного настроения в тех сферах, где стремительные сверстники его усматривали одну пошлость. Они смотрели на небеса, а Гончаров внимательнейшим образом вглядывался в землю. Благодаря последнему, между прочим, так превосходна жанровая часть «Обыкновенной истории». Отъезд молодого Адуева из деревни, дворня, благородный приживальщик Антон Иванович, ключница Аграфена, способная выражать свою любовь только колотушками и неистовою бранью, и т. д. и т. д. - все это чудесные плоды реализма, которые никогда не потеряют своей ценности и которыми Гончаров обязан исключительно тому, что умственный взор его с особенною охотой останавливался на явлениях жизни большинства. Необыкновенно яркая жанровая колоритность составляет лучшую часть и самого выдающегося романа Гончарова - «Обломова». Автор не имеет ни малейшей охоты что бы то ни было обличать в Обломовке; ни на один угол картины не наложены более густые или более светлые краски; одинаково освещенная, она стоит пред зрителем, как живая, во всей выпуклости своих изумительно схваченных деталей. Не эти, однако, эпические совершенства были причиной потрясающего впечатления, которое в свое время произвел «Обломов». Тайна его успеха - в условиях той эпохи, в том страстном и единодушном желании порвать всякие связи с ненавистным прошлым, которым характеризуются годы, непосредственно следующие за Крымской кампанией. Нужно было яркое воплощение нашей апатии, нужна была кличка для обозначения нашей дореформенной инертности и косности - и она быстро вошла во всеобщий обиход, как только Добролюбов ее сформулировал в своей знаменитой статье: «Что такое обломовщина». Современные свидетельства сводятся к тому, что решительно всякий усматривал в себе элементы «обломовщины»; всем казалось, что найдено объяснение несовершенств нашего общественного строя, всякий с ужасом отворачивался от перспективы столь же бесплодно и бесславно пройти жизненное поприще, как герой Гончаровского романа; всякий давал клятву истребить в себе все следы этого сходства. В противовес Обломову Гончаров вывел немца Штольца. В своей авторской исповеди Гончаров сознался, что Штольц - лицо не совсем удачное. «Образ Штольца, - говорит он, - бледен, не реален, не живой, а просто идея». Нужно прибавить, что идея, представителем которой является Штольц, - уродлива. Нельзя устроителя своей фортуны возводить в идеал. Всякая тонко-чувствующая женщина, какою, несомненно, является Ольга, наверно, сумела бы распознать, что в лености Обломова во сто раз больше душевных сокровищ, достойных самой горячей любви, чем в суетном, самодовольном филистерстве Штольца. Всего десять лет отделяют «Обломова» от «Обрыва», но страшная перемена произошла за этот короткий срок в группировке общественных партий. Гордо и заносчиво выступило новое поколение на арену русской общественной жизни и в какие-нибудь три-четыре года порвало всякие связи с прошлым. От прежнего единодушия не осталось и малейшего следа. Общественная мысль разделилась на резко-враждебные течения, не желавшие иметь что-либо общее друг с другом, обменивавшиеся угрозами, тяжкими обвинениями и проклятиями. Поколение, еще так недавно считавшее себя носителем прогресса, было совершенно оттерто: ему бросали в лицо упреки в устарелости, отсталости, даже ретроградстве. Понятно, что озлобление, вызванное этими, в значительной степени незаслуженными упреками, было очень велико. Гончаров никогда не был близок к передовым элементам; он писал «объективный» роман, когда сверстники его распинались за уничтожение крепостничества, за свободу сердечных склонностей, за права «бедных людей», за поэзию «мести и печали». Но потому-то он меньше всего и был склонен к снисходительности, когда «Обрывом» вмешался в спор между «Отцами» и «Детьми». Раздражение лишило Гончарова части его силы, которая лежала именно в спокойствии. «Обрыв» заключает в себе много отдельных превосходных эпизодов, но в общем он - наименее удачный из романов Гончарова. В сферах, близких к «детям», на «Обрыв» взглянули как на памфлет против молодого поколения; в сферах, близких к «отцам», усмотрели, напротив того, в Марке Волохове резкое, но вполне верное изображение нового течения. Есть и среднее мнение, которое утверждает, что Гончаров, с его глубоким умом, не мог все поколение шестидесятых годов олицетворить в образе циничного буяна, не гнушающегося для личных своих нужд выманивать деньги подложным письмом. Речь, по этому пониманию «Обрыва», идет только о некоторых, несимпатичных Гончарову элементах движения шестидесятых годов. Как бы то ни было, в нарицательное имя Марк Волохов не обратился, как не стали им антипод Волохова - мечущийся эстетик Райский, и книжно задуманная героиня романа, Вера. Во всем своем блеске талант Гончарова сказался в лицах второстепенных. Бабушка и весь ее антураж обрисованы со всей силой изобразительной способности Гончарова. Истинным художественным перлом является образ простушки Марфиньки. В галерее русских женских типов живой, схваченный во всей своей, если можно так выразиться, прозаической поэзии, портрет Марфиньки занимает одно из первых мест. Собрание сочинений Гончарова издано Глазуновым в 9 томах (СПб., 3-е изд., 1884 - 1896). Отдельные романы и «Фрегат Паллада» выдержали по нескольку изданий. Крайне скудный биографический материал о Гончарове последние годы значительно обогатился благодаря изданию переписки Гончарова со Стасюлевичем, изысканиям М. Ф. Суперанского, французского ученого Мазона и др. Этот новый материал устанавливает факт, совершенно исключительный в истории литературы. Перед нами крупнейший писатель и притом представитель редкого литературного бесстрастия, который, вместе с тем, сплошь да рядом находился на границе настоящего безумия. Происходя из патологической семьи, некоторые члены которой даже кончали жизнь в доме для умалишенных, Гончаров был психопатически-мнительный человек (главным образом, в связи с состоянием погоды), одержимый по временам определенно выраженной манией преследования. В частности, неискоренимое убеждение, что Тургенев его злейший враг и перехватывает у него темы, принимало вполне бредовые формы. Гончаров не стеснялся уверять, что «агенты» Тургенева роются в ящиках его стола, выкрадывают из его черновиков типы, телеграфируют о них Тургеневу, и тот на этом основании пишет свои произведения. Новые материалы (главным образом, переписка со Стасюлевичем) ярко показывают также, как далек был автор «Обрыва» от круга идей, представителей которых он думал изобразить. Читая вообще мало (по собственному признанию, никогда не покупал книг), он настолько мало следил за тем самым радикализмом, который избрал темой своего романа, что одно время вел переговоры с Некрасовым (не знавшим содержания «Обрыва») о печатании его в «Отечественных Записках». - Однако новые биографические материалы нимало не меняют установившегося толкования творчества Гончарова. Если теперь нельзя говорить об «объективности» Гончарова (тезис книги Е.А. Ляцкого), то только по отношению к его личному темпераменту. Но когда критика говорила об «объективности» Гончарова, то этим подчеркивала его общественный индифферентизм. А эта черта в новых материалах выступает особенно ярко. Тревожность искания была совершенно чужда Гончарову. - Ср. ст. Белинского (т. XI), Добролюбова (т. II), Дружинина (т. VII), Писарева (т. I), Скабичевского (т. I и II), Шелгунова («Дело», 1869, Љ 7), Ор. Ф. Миллера в «Писателях после Гоголя», книжку о Гончарове В. П. Острогорского (Москва, 1888), ст. Д. С. Мережковского в его «Вечных спутниках», М. А. Протопопова в «Русской Мысли» (1891, Љ 11); Л. Н. Майков, в «Русской Старине» (1900, Љ 1); Суперанский, в «Вестнике Европы» (1907, Љ 2; 1908, Љ 11 и 12); «Русская Школа» (1912, Љ 5 - 6); Е. А. Ляцкий, «И.А. Гончаров» (2-е изд., 1912); А. Ф. Кони, «На жизненном пути» (т. II); С. А. Венгеров (Соч., т. V), К. Военский, в «Русском Вестнике» (1906, Љ 10); А. А. Мазон, в «Русской Старине» (1911, Љ 3, 10, 11; 1912, Љ 3), «Переписка» Стасюлевича (т. II и III).

Иван Александрович Гончаров, русский писатель, родился 18 июня 1812 в Симбирске в семье купца. Отец Гончарова умирает, когда будущему писателю исполняется едва 8 лет. Тяготы воспитания мальчика берет на себя крестный отец Гончарова – Николай Трегубов. Под его руководством Гончаров получает первоначальное домашнее образование. В период 1822-1830 годов Гончаров обучается в ненавистном ему коммерческом училище, после чего в 1831 году поступает на словесный факультет Московского университета.

После окончания университета, ненадолго вернувшись в Симбирск, Гончаров уезжает в Петербург, где получает должность переводчика иностранной переписки в департаменте внешней торговли. Необременительная служба дает Гончарову время посвятить себя литературной деятельности, что в итоге приводит его в дом Майкова, который являл собой культурный оплот Петербурга.

Отвращение к главенствующему в доме Майкова культу романтизма побуждает Гончарова со всей серьезностью заняться творчеством. Он знакомится с Белинским и часто посещает Дом Литераторов. В 1854 году Гончаров уходит в морскую экспедицию в Тихом океане, он служит секретарем у адмирала Путятина. Находясь в экспедиции два с половиной года, он ведет изобилующий деталями путевой журнал, материалы которого Гончаров позже использует в цикле путевых очерков «Фрегат «Паллада». Данный цикл поражает читателя богатым фактическим материалом и литературными изысками.

Вернувшись из экспедиции, Гончаров получает хлопотливую должность цензора, с которой он вскоре уходит в отставку. В 1859 году в свет выходит венец творчества Гончарова – роман «Обломов», который приносит писателю успех и славу. В 1862 году, работая над романом «Обрыв», Гончарова назначают на должность редактора газеты «Северная почта». После этого он возвращается на должность цензора и отстаивает консервативные идеи в борьбе против нигилизма, активно поддерживает инициативы правительства.

Роман «Обрыв» стал последним творением Гончарова, несмотря на то, что писатель мечтал начать работу над новым романом, старость и депрессивное состояние не давало ему возможности продуктивно работать. Гончаров вошел в историю русской литературы не только как талантливый писатель, но и как блестящий литературный критик.

24 сентября 1891 года Гончаров умирает вследствие стремительно развывшегося воспаления легких.