Решающую роль в культурной жизни Кубани в 1920-1930-е гг. играла большевистская партия и органы советской власти. Партийное строитель­ство на Кубани охватило широкие круги населения. Численность членов партии неуклонно росла. Только в 1922 г. коммунистами стали 2028 человек. Боль­шевики, коммунисты Кубани активно участвовали в общественной жизни стра­ны. В работе 1-го съезда Советов СССР приняли участие 30 делегатов от Кубано-Черноморской области и 5 - от Адыгейской автономной области. Среди них: А.И. Микоян - секретарь Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б), А.К. Аболин - секретарь Кубано-Черноморского обкома, В.Н. Толмачев - пред­седатель облисполкома, Д.П. Жлоба - герой Гражданской войны, Ш.У. Хакурате - председатель исполкома Адыгейского областного Совета, А.И. Мелещенко - наборщица, А. В. Лебедева-Репина - фельдшер-акушер, и др. В числе избранных в члены ЦИК СССР были и кубанцы: Я.В. Полуян, А.К. Аболин, В.Н. Толмачев, Ш.У. Хакурате. В партийный аппарат обком ЦК РКП(б) направил Р.С. Землячку, ветерана революционного движения, А. Булыгу-Фадеева, активного партийного работника Дальнего Востока. Летом 1924 г. он избирается первым секретарем Краснодарского городского комитета партии.

Большевики активно вовлекали молодежь в общественно-политичес­кую жизнь. 28 марта 1920 г. в летнем театре городского сада Екатеринодара состоялось собрание пролетарской молодежи. Руководители партийной организации города и политработники гарнизона рассказывали о целях и задачах Союза пролетарской молодежи. Ячейки Союза молодежи в том же году возникли в Армавире, Новороссийске, Сочи, Ейске, в Кавказском и Тимашевском отделах. В середине апреля началось становление организа­ций в Новороссийске. 1 августа состоялся I Кубано-Черноморский област­ной съезд комсомола. К этому времени комсомольская организация вырос­ла почти до 10 тыс. человек. Детская пионерская организация Кубани воз­никла в 1923 г.

Из числа первых вожаков коммунистической молодежи выросли впос­ледствии крупные работники партии, военачальники, деятели культуры. А. Чуднов стал работником ЦК КПСС, секретарем Волгоградского обкома, был председателем обороны города-героя в дни Сталинградской битвы. П. Ломако, получивший комсомольский билет в 1920 г., много лет был мини­стром, заместителем Председателя Совета Министров СССР. П. Пономаренко, вожак кореновских комсомольцев, много лет находился на государ­ственной и партийной работе, во время Великой Отечественной войны вы­полнял обязанности начальника штаба партизанского движения страны. Л. Ильичев, рабочий завода «Кубаноль», многие годы был редактором газеты «Правда». Г. Фиш, организатор комсомольских ячеек в Новороссийске, стал известным писателем. В Армавире появление первых ячеек связано с име­нем Н,И. Подвойского, одного из руководителей Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.

Огромное значение советская власть придавала развитию народного образования. Сразу после Гражданской войны развернулась работа по лик­видации неграмотности («ликбез»). В 1920-1921 гг. приступили к строитель­ству новой общеобразовательной школы. I съезд Советов Кубано-Черноморской области постановил «задачи народного просвещения признать ударны­ми». Созданные чрезвычайные комиссии открывали школы и пункты по обу­чению неграмотных. В интересах кампании по развитию народного образо­вания проводилась национализация книжных складов и магазинов, изыма­лись книги для нужд новых школ у частных лиц, высвобождались помещения для новых школ. Учебный процесс претерпел серьезные изменения. По по­становлению Кубано-Черноморского ревкома преподавание религиозных ве­роучений во всех государственных и общественных, а также частных учеб­ных заведениях прекращалось.

Результаты политики советской власти по ликвидации безграмотности поразительны. На Кубани в 1920 г. не знали грамоты 468 766 детей школьно­го возраста. А в 1937 г. уже было 2498 школ, в которых обучались все дети.

В 1924 г. в ст-це Славянской возникла первая школа крестьянской моло­дежи в которой учили и земледельческому труду. Обучение взрослых людей осуществлялось не менее ударными темпами. Активную работу вело общество «Долой неграмотность». Уже в 1931 г. 85% населения овладели грамотой.

Не обходилось и без перегибов. Так следует отметить насильственную украинизацию Кубани в 1920-е гг., затронувшую все сферы общественной жизни, в том числе и школу. В 1932 г. было принято решение о прекращении украинизации Кубани, запрещен выпуск 20 украинских газет и журналов, пре­кратилось радиовещание на украинском языке, закрыто несколько школ, уп­разднялись «украинские» институты. Книги на украинском языке изымались. В 1933 г. были репрессированы многие литераторы, профессора, студенты пединститута и украинского отделения рабфака, в том числе писатели В. Потапенко, Г. Доброскок, С. Грушевский. Некоторые эмигрировали позже, в том числе в 1940-е годы (В. Очерет, Н. Щербина и др.).

Большая работа была проведена по развитию образования в горских районах. В Адыгее в 1922 г. вводится письменность (на основе кириллицы), давшая возможность начать обучение на родном языке, а в 1931 г, среди адыгов уже была ликвидирована неграмотность.

После установления советской власти началась организация высшего и среднего профессионального образования. В 1920 г. был открыт первый на Кубани университет. После реорганизации на его основе возникли медицин­ский, педагогический и сельскохозяйственный институты. К 1937 г. велись занятия в 11 техникумах и училищах, 4 институтах. Численность кубанских студентов равнялась 4196.

3 вузах читали лекции известные в стране ученые. Первым ректором Ку­банского государственного университета являлся Н.А. Маркс, крупный ученый палеограф. Организатором сельскохозяйственного института явился А.А. Ярилов. Лекторами и преподавателями были известные ученые С.А. Захаров, М.В. Клочков, М.Н. Коваленский, Н.А. Маркс, Н.Ф. Мельников-Разведенков, П.Е. Никишин, И.Г. Савченко, С.В. Очаповский, В.С. Пустовойт, Б.Л. Розинг. Следует отметить, что в 1930-е гг. дореволюционная профессура подвергалась гонениям по политическим причинам, однако именно профессиональные кадры «дореволюционной закваски» сыграли решающую роль на начальном этапе ста­новления и развития советской интеллигенции. Уже в 1932 г. научный потенци­ал Кубани позволил открыть Всесоюзный научно-исследовательский институт масличных культур, вскоре ставший всемирно известным.

В 1920-е годы создан Кавказский государственный заповедник - один из самых больших и известных в мире.

В 1920-е гг. продолжали работать художественные коллективы из числа творческой интеллигенции, прибывшей на Кубань в годы Гражданской войны. Ее представители стали организаторами советского искусства, возглав­ляли отделы народного образования: музыканты М. Эрденко, С. Богатырев, Г. Концевич; художники С. Воинов, А. Юнгер, П. Краснов; литераторы С. Мар­шак, Е. Васильева, Б, Леман. Подотдел искусств Новороссийска возглавлял режиссер В. Мейерхольд, там же работал поэт А. Ростиславцев.

1 мая 1920 г. в Екатеринодаре открылся «Первый советский театр». Те­атральным делом руководил будущий знаменитый артист и режиссер В.Э, Мейерхольд. С.Я. Маршак организовал детский театр, работу которого горячо одобрил А.В. Луначарский. В 1937 г. в крае ставили спектакли в 11 театрах, действовало около 800 киноустановок, функционировали 71 дом культуры, более 1600 клубов. 1 октября 1920 г. открылась Кубанская государственная консерватория.

В годы нэпа государственное финансирование культурных учреждений сократилось. Около трети работников искусства оказались безработными. Распался оркестр Кубанского казачьего войска (с 1920 г. - государствен­ный). Учебные заведения были сняты с государственного бюджета. Не вып­лачивалась зарплата. К середине 1920-х гг. многие приехавшие на Кубань творческие люди покинули регион.

Ситуация изменилась в годы коллективизации и сталинской модерниза­ции. В конце 1930-х гг. в крае издавалось 154 газеты с общим тиражом 350 тыс. экземпляров. Из центральной прессы особой популярностью пользо­вались «Знамя труда», «Красное знамя», «Известия», «Правда», «Рабочая га­зета», «Голос рабочего», журналы «Красная деревня», «Безбожник», «Кроко­дил», «Красная нива», «Крестьянка», «Коммунистка».

Развивалась сеть радиовещания. 58 районов края были радиофициро­ваны 218 радиоточками. В 39 районах были созданы редакции районного вещания, выпускавшие последние известия 10-15 раз в месяц. На каждые 66 человек приходилась радиоточка.

В конце 1930-х гг. на Кубани действовало 1157 библиотек, в каждой книж­ный фонд в среднем составлял 1-2,5 тыс. книг. При комплектовании библио­течного фонда серьезное внимание уделялось общественно-политической ли­тературе - произведениям К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, И.В. Сталина.

Особое значение в начальный период развития советской культуры иг­рали агитационно-массовое искусство и монументальная скульптура. Искус­ство оформления революционных праздников, ориентированное на выпол­нение агитационной функции в 1920-х гг., в 1930-е гг. перерастает в про­славление достижений советской власти. Искусство скульптуры на Кубани до революции не было распространено, а в первое десятилетие после рево­люции в городах Кубани повсеместно устанавливаются типовые гипсобетонные скульптуры, монументы в честь революции и ее вождей.

Интенсивно развивалась советская литература. На Кубани жили и рабо­тали крупные советские писатели. В. Вишневский начал заниматься литера­турой в Новороссийске. События Гражданской войны нашли отражение в произведениях А. Серафимовича и Д. Фурманова. А. Фадеев в Краснодаре написал первые главы книги «Разгром». В Новороссийске и Сочи жил и рабо­тал автор книг «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей» Н. Островский. С Кубанью были связаны жизнь и творчество А. Гайдара, В. Маяковского, А. Первенцева, писателя-сатирика Л. Ленча, Ц. Теучежа.

На Кубани успешно решались задачи культурной революции: ликвида­ция неграмотности, строительство новой советской школы, подготовка спе­циалистов из рабочих и крестьян. Существенно менялся быт населения Ку­бани. Многие населенные пункты получили новые названия в духе времени, переименовывались улицы. Например, в ст-це Крымской 1 мая 1921 г. ис­полком принял решение о переименовании улиц: Николаевскую - в им. Ленина, Гетмановскую - в Советскую, Евдокимовскую - в им. К. Либкнехта, Багратионовскую - в Коммунистическую и т.п. В станицах местными творческими коллективами ставятся революционные пьесы, развивается ки­нематограф.

Большое место в культурной политике большевиков играла антирелиги­озная пропаганда, поскольку атеизм стал государственной политикой. Со­ветский декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», принятый 23 января (5 февраля) 1918 г., лишал церковь права юридического лица, возможности заниматься благотворительной и воспитательной деятель­ностью, преподавать вероучение в школе. В феврале 1922 г. ВЦИК принял постановление об изъятии церковных ценностей на борьбу с голодом. С 1918 по 1928 г. в Кубанской области число церквей уменьшилось с 667 до 510, все 3 монастыря были закрыты.

К январю 1926 г. на территории Кубани и Черноморья отмечено 201 антисоветское выступление по религиозным мотива

Введение

ГЛАВА I. ПРАВОСЛАВИЕ И НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА КАК БАЗОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ КУБАНИ. ТЕОРИЯ И ГЕНЕЗИС

1.1. Православие как первооснова духовной культуры 27-51

1.2. Генезис духовной жизни и народная культура 51-

1.3. Диалектика традиционного и современного в фольклоре 57-66

1.4.Эволюция этнокультурных традиций 66-74

1.5. Сценические формы народного искусства 74-94

ГЛАВА II. ТРАДИЦИИ И ДИНАМИКА КАЛЕНДАРНОЙ ОБРЯДНОСТИ И ЗАГОВОРНОЙ КУЛЬТУРЫ

2.1. Календарная традиция 94-116

2.2. Календарный обрядовый фольклор в эпоху социализма и постсоветской истории 116-124

2.3. Заговорно-обрядовая культура 124-142

ГЛАВА III. ЭВОЛЮЦИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ (СЕМЕЙНЫЕ ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ ЖИТЕЛЕЙ КУБАНИ)

3.1. Система традиционного семейно-бытового фольклора... 142-162

3.2. Современные семейные обряды и праздники 162-172

3.3. Историческая и генетическая связь календарного, семейно-бытового и внеобрядового фольклора 172-182

ГЛАВА IV. ПРОЦЕССЫ ТРАНСФОРМАЦИИ ВО ВНЕОБРЯДОВЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ФОРМАХ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

4.1. Народная культура в контексте изменения исполнительских жанров 182-234

4.2.Устное народное творчество как катализатор трансформации духовной жизни 235-258

4.3.Традиции и инновации в игровой народной культуре 258-269

4.4. Культурная эволюция изобразительного и декоративно-прикладного творчества 269-287

Заключение 292-301

Примечания

Список источников и литературы 302-332

Приложение 333-344

Введение к работе

Актуальность проблемы. В эпоху глобализации культурные символы, формы поведения стремительно перемещаются от одного общества к другому. Электронификация коммуникационных средств позволяет передавать визуальную информацию на большие расстояния, способствуя формированию культурных стереотипов общемирового масштаба. Расширение сферы трансграничных взаимодействий людей, предприятий, рынков ведет к нивелированию этических культур. Ощущая угрозу своей культурной идентичности, человечество все сильнее испытывает потребность в сохранении национальной и региональной специфики. В связи с этим особенно актуализируются проблемы локальной истории культуры, ее эволюции и традиций.

В современных условиях все более заметным становится противоречие, выражающееся, с одной стороны, утверждением в общественном сознании неких общих культурных норм и ценностей, а с другой, - в осознании людьми своей этнокультурной принадлежности. Эту тенденцию выявила Всероссийская перепись населения 2002 года: идея создания единой нации «советский народ» оказалась несостоятельной. Опрос показал, что в обществе сильна тяга к национальному самосознанию и самобытности. Появились такие варианты самоопределения, как «казак», «помор», «печенег», «половец». Сплочение и духовное обогащение россиян видится в достижении культурного многообразия. В этих условиях изучение и распространение историко-культурного опыта в его духовной сфере приобретает особое звучание.

Вместе с тем следует признать, что в обществе сильны негативные настроения. Утрата социально-культурных ориентиров, несовпадение систем ценностей и уровней жизни создают ощущение катастрофичности бытия, вызывают чувство неполноценности и агрессию. Все это неизбежно

4 ведет к социальной, религиозной и этнической напряженности. Решению

проблемы мешает отсутствие научно обоснованной культурной политики.

Совершенно очевидно, что выработка такой политики должна строится с

учетом уроков прошлого.

Возможности формирования новой мировоззренческой парадигмы в российском обществе напрямую зависят от того, как сохраняются национальные корни. В этой связи, необходимо создание условий для саморазвития традиционных этнических культур, способных служить нравственным ориентиром для новых поколений. Расширение сферы культурной жизни может и должно происходить за счет включения в социокультурное творчество различных слоев населения, обогащение интересов и развитие инициатив. Именно поэтому, особую актуальность приобретают исследования исконных традиций народной культуры и ее эволюции.

Динамика этнокультурных процессов в регионах во многом зависит от того, как функционируют те или иные каналы, передающие культурную информацию. В качестве механизма трансляции социокультурного опыта выступают традиции, позволяющие сохранять духовное наследие достаточно длительное время. Большую роль в решении этой проблемы могут сыграть научные выводы и рекомендации, основанные на исследовании народной культуры, направленные на обоснование путей оптимизации этнокультурных процессов в российских регионах. Отсутствие масштабных исторических работ в этой области предопределило выбор темы - истории становления и развития духовной жизни восточнославянского населения Кубани на примере фольклора региона в единстве его содержательной и динамической сторон.

Духовная жизнь, народная культура и ее проявления изучаются разными научными дисциплинами гуманитарного профиля - исторической

5
наукой, философией, культурологией, искусствоведением,

фольклористикой, этнографией, эстетикой и др. Каждая из них стремится

сформировать свой предмет исследования. Специфической особенностью

изучения данного объекта является то, что фольклор служит основным

источником для выявления трансформации духовной жизни в его базовой

составляющей. Именно поэтому, в качестве объекта исследования мы

избрали духовную жизнь восточнославянского населения Кубани в

процессе ее исторического развития, начиная с конца XVIII до начала XXI

века в ее основании - народной культуре.

Предмет исследования: взаимосвязь традиций и динамики народной

культуры как составной части духовной жизни и эволюции

восточнославянского фольклора Кубани.

Хронологические рамки диссертации охватывают более чем

двухсотлетний период: с конца XVIII века до начала III тысячелетия. Выбор

данных временных параметров обусловлен тем, что с начала колонизации

края, в духовной жизни славян Кубани, как и в целом в России, произошли

качественные изменения. Некогда самобытная национальная культура,

основанная на Православной вере, составляла фундамент российского

государства. Идеалами русского народа были церковь, семья, традиционные

ценности. Отказ от исконных духовных традиций в пользу

наднациональных, универсальных, насильственная атеизация образования и

воспитания в XX веке привели общество к опустошению и упадку.

Отрицание религиозных основ культуры и фольклорных традиций

прошлого в годы советской власти, навязывание народу либеральных идей

запада в постсоветский период - пример того, как обезличивается и

искусственно уничтожается духовный базис общества. Будущее страны,

ее безопасность, социально-экономическое развитие и положение в мире

следует рассматривать в неразрывной связи с восстановлением

6 исторической памяти русской цивилизации, возрождением и укреплением

национально-консервативного мировоззрения.

В исследовании дореволюционного состояния проблемы мы ограничивались географическими границами Кубанской области, включавшей Черноморскую губернию (Черноморию) в период с конца XVIII - до 1917 года. В советское время административно-территориальное деление характеризовалось чрезвычайной неустойчивостью. В первые послереволюционные годы область носила название Кубано-Черноморской. По решению Президума ВЦИК РСФСР в 1922 году за счет части Краснодарского края и Майкопского отдела была создана Черкесская (Адыгейская) автономная область, вошедшая в состав Кубано-Черноморской области. Большая часть Баталпашинского отдела была передана Терской области и Карачаево-Черкесской автономной области.

В 1924 году Дон, Кубань, Терская и Ставропольская губернии, город Грозный, входивший на правах округа, Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская, Адыгейская и Чеченская автономные области объединились в Юго-Восточный край с центром в Ростове-на-Дону. В том же году край переименовали в Северо-Кавказский. В 1934 году край разукрупнили. В состав Азово-Черноморского с центром в Ростове-на-Дону вошли некоторые районы Кубани и Адыгейской автономной области. Центром Северо-Кавказского края стал город Пятигорск. В сентябре 1937 года Азово-Черноморский край был разделен на Краснодарский край и Ростовскую область.(І) В 1991 году Адыгейская автономная республика стала самостоятельным субъектом Российской Федерации. Кубанью принято называть территорию бывшей Кубанской области и нынешний Краснодарский край за исключением части восточных районов, отошедших в советское время Ставропольскому краю и части южных районов, находящихся в составе Карачаево-Черкессии.

7 Историография проблемы. Проблемы становления и развития

духовной культуры русского народа нашли отражение в

культурологических концепциях славянофилов К.С. Аксакова,(2) А.С.

Хомякова,(3) Н.Я. Данилевского, (4) ориентированных на учение

Православной церкви о взаимодействии божественного и человеческого в

личности. Фундаментальное значение имели для нас идеи о слиянии

общинности и соборности как важнейших предпосылок формирования

национального самосознания русского народа.

Теоретические подходы к пониманию культуры как специфического и целостного организма активно исследовались представителями религиозной метафизики, в частности, П.А.Флоренским,(5) П.Б.Струве,(6) B.C. Соловьевым. (7) Выработанные ими идеи надисторичности и надсоциальности духовных начал позволили нам глубже проникнуть в суть произведений народной прозы и песенного фольклора христианского содержания.

В изучении и описании символов, культов, универсальной категории творчества большую роль сыграл опыт феноменологического анализа А.Ф. Лосева, (8) М.М. Бахтина, (9) и П.А. Флоренского.(5) Философия культуры представлялась ими как основа, на которой гуманистические ценности и принципы историзма способны органично вписываться в новую мировоззренческую парадигму.

Большой вклад в изучение истории религии методами герменевтики внес французский культуролог М. Элиаде. (10) Разработкой теории культурогенеза этносов и субэтносов занимались и другие западные ученые. Опыт К. Леви-Строса в изучении культурных структур позволил представить ритуалы, тотемы, мифы, как особого рода знаковые системы и выявить множественность культурных форм.(П) К. Малиновский считал, что различия между культурами проявляются в закрепляемых способах

8 удовлетворения и характере передаваемых потребностей. Культура в таком

виде выступает как совокупность артефактов. В диссертации

использовались разработанные им теоретические подходы к

функциональному анализу культуры.(12) В изучении этапов в развитии

культуры мы опирались на философские труды Г. Спенсера, (13) О.

Шпенглера, (14) Э. Тайлора, (15) П.Сорокина.(16)

Неоспорима ценность взглядов на жанровую природу произведений устного народного творчества В.Г. Белинского (17) и его единомышленников Чернышевского (18) и Н.А. Добролюбова. (19) Разработанные ими принципы научного сбора фольклора стали основополагающими в дореволюционной отечественной фольклористике и не потеряли своего значения до сих пор.

Осмысливая материал по истории русского фольклора, нельзя пройти мимо трудов родоначальника мифологической школы в России Ф.И. Буслаева, создавшего собственную концепцию мифа. (20) Одним из первых в отечественной науке ученый убедительно доказал, что прошлое для традиционного сознания является областью универсальных идей и нравственных ценностей. Мифология рассматривалась им как часть исторической памяти народа.

Обширному исследованию мифотворчества посвящен

фундаментальный труд А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». (21) Ученый первым поставил вопрос о происхождении мифа в тесной связи с мышлением. Безусловно, ценным следует признать вклад исследователя в систематизацию и издание русских народных сказок. Его современник филолог-славист А.А. Потебня по-своему сформулировал и выдвинул ряд убедительных аргументов в пользу мифа, как способа мыслительной деятельности человека. (22) В диссертации использовались и труды главы сравнительной школы, литературоведа А.Н. Веселовского, (23)

9 обнаружившего внутренние эволюционные закономерности в отдельных

жанрах и областях фольклора. Не утратили научного значения выводы,

сделанные им при сопоставлении духовных стихов с календарными

обычаями и обрядовым фольклором. Большое значение для нас имели

труды Д.К. Зеленина, иссследовавшего цикл календарных троицких обрядов

с помощью ретроспективного анализа. (24)

Философские аспекты теории и истории культуры изучались во второй
половине XX в. и особенно активно в 70-е и последующие годы
советскими учеными Ю.М. Лотманом,(25) С.Н. Артановским, (26) С.Н.
Иконниковой,(27) М.С. Каганом,(28) Л.Н. Коганом,(29) Э.В.

Соколовым. (30)

При всем многообразии концепций ученые едины в том, что культура есть сложная система, являющаяся подсистемой бытия. Сформулированные приоритетные направления в исследовании проблем исторической культурологии служат ориентиром в современных научных поисках.(31)

Общетеоретические проблемы фольклора исследовались Ю.М. Соколовым, (32) В.Я. Проппом,(33) Д.С.Лихачевым,(34) К.С. Давлетовым,(35) В.Е. Гусевым. (36) Особую значимость для нас имели труды, посвященные вопросам частного характера. К числу наиболее авторитетных музыковедов, литературоведов, искусствоведов следует отнести П.Г. Богатырева,(37) И.И. Земцовского,(38) Ю.Г. Круглова,(39) И.А. Морозова,(40) А. Ф. Некрылову, Н. И. Савушкину,(41) К.В. Чистова. (42) Их опыт позволил понять логику исторической и структурной трансформации фольклора.

Важную роль в исследовании народной культуры казачества сыграло созданное в 1896 году общество любителей изучения Кубанской области (ОЛИКО), объединившее историков, писателей, деятелей искусства. Активное участие в его деятельности принимали архивариус

10 Кубанского областного правления М.А. Дикарев, регент Войскового

казачьего войска» Ф.А. Щербина. Вышедший в Екатеринодаре в 1910 г.,

1913 г. труд историка, содержит обширные сведения о нравах и

межэтническом взаимодействии кубанцев. (43) Работа оказалась

незавершенной, ученый вынужден был покинуть родину и жить в

эмиграции. Главным наследием общества, просуществовавшего до 1932

Многочисленную группу среди опубликованных работ по исследуемой
проблеме составляют историко-этнографические материалы, относящиеся
ко второй половины XIX - началу XX веков, в которых представлены едва
ли не все жанры и виды народного творчества Кубани. Многообразие тем,
художественных образов, поэтических приемов, яркий колоритный язык
характеризуют этот пласт народной художественной культуры. Благодаря
усилиям собирателей и исследователей спасены от забвения тысячи
памятников - подлинных шедевров народного искусства. Работой по
фиксации и изучению фольклора руководил Кавказский отдел
Императорского Русского географического общества. К ней привлекались
администрация Кубанского казачьего войска, местная интеллигенция и
духовенство.(44) Первое историко-этнографическое описание

общественных и семейных отношений, промыслов, предметов материальной культуры было сделано И.Д. Попкой в книге «Черноморские казаки в гражданском и военном быту». (45)

В 1879 году Е.Д. Фелицын издал авторский вариант комплексной программы статистико-этнографического описания населенных мест Кубанской области. На ее основе П. Кирилловым, К. Живило, Д. Шаховым, В.В. Васильковым, Т.Стефановым и др. был собран богатейший фактологический материал по культурной истории Кубани. (46) Он

11 сосредоточен, преимущественно, в серии выпусков под названиями

«Сборник для описания местностей и племен Кавказа» и в «Кубанском

сборнике», выходивших в Тифлисе и Екатеринодаре, начиная в 80-х годов

Первые попытки аналитического подхода к песенному фольклору обнаруживаются в публикации Е. Передельского «Станица Темижбекская и песни, поющиеся в ней», вышедшей в 1883 году.(47) Стремясь к возможно более точной характеристике песенного творчества, автор описал местную манеру исполнения и народный инструментарий, разработал классификацию бытовых и обрядовых песен. Уникальная информация о бытовании на Кубани фольклорного театра содержится в дневнике В.Ф. Золотаренко, смотрителя Екатеринодарского духовного приходского училища и записях учителя Родниковской станичной школы Л. К. Розенберга. (48)

Всю первую половину XX века сбором и систематизацией произведений народного творчества занимались отдельные энтузиасты из числа любителей, ученых и представителей творческих профессий. Целенаправленный комплексный анализ традиционной культуры Кубани начался лишь в 30-50 годах. Итогом этнографической экспедиции, предпринятой сотрудниками Института этнографии Академии наук СССР и Московского государственного университета в 1952-1954 г.г., стала коллективная монография «Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани». Книга вышла в 1967 году в Москве. (49) В ходе экспедиции достаточно глубоко изучались кубанские говоры, этнический состав населения, предметы материальной культуры, а вот обрядовый и внеобрядовый фольклор представлены весьма схематично и фрагментарно. Очевидно, что на результатах работы в этой части сказались идеологические факторы. И все же исследование выявило ярко выраженную

12 динамику в традиционной культуре восточнославянского населения

Кубани: доля традиционных культурных форм за советский период

сократилась, им на смену пришел организованный досуг в виде

художественной самодеятельности и гастролей профессиональных

коллективов.

Богатейшим традициям хорового исполнительства посвящена монография СИ. Еременко »Хоровое искусство Кубани».(50) Хронологический диапазон исследования охватывает без малого два столетия и содержит ценные сведения об особенностях домашнего ансамблевого пения, о полковых песенных традициях, о концертной и исполнительской деятельности Войскового певчего хора (1811 - 1917 гг.), Кубано - Черноморского хора (1918 - 1921 гг.), Кубанского вокального квартета (1926 - 1932 гг.), государственного Кубанского казачьего хора за период с 1969 по 1977 годы. Значительная часть материалов отведена любительскому хоровому движению, работе краевого Дома народного творчества и отделения Всероссийского хорового общества.

Среди наиболее известных имен трех последних десятилетий XX века следует отметить В.Г. Комиссинского и (51) И.А. Петрусенко, (52) внесших весомый вклад в разработку исторических и теоретических проблем народно-песенного искусства Кубани. Широкую панораму произведений фольклора представили в своих изданиях музыковед А.А. Слепов, (53) и собиратель кубанских частушек, плясовых песен и наигрышей И.Н. Бойко (54), известный кубанцам своими многочисленными рассказами и повестями о земляках.

Исследованию народной и сценической хореографии посвящены труды балетмейстера и фольклориста Л.Г. Нагайцевой. (55) Наиболее значимымы для нас подходы ученого к соединению народного кубанского танца и вторичных форм хореографии.

13 Изучением тенденций в развитии и обновлении фольклора

занимаются, начиная в 1987 года, сотрудники Центра народной культуры

при Кубанском казачьем хоре под руководством Н.И. Бондаря, ежегодно

предпринимающие научные экспедиции в различные районы края.

Стратегия исследований базируется на методологическом принципе

единства всех этапов исследовательского процесса (собирание - архивная

обработка - изучение - издание). Экспедициям придается комплексный

характер. Значительно расширился круг фиксируемых видов и жанров

фольклора. Собранные материалы активно вводятся в научный оборот.(56)

Учитывая «мозаичность» традиционной культуры Кубани, что обусловлено

сложностью заселения края, полиэтничностью и поликонфессиальностью

населения, этнографы стремятся к сплошному обследованию культурных

зон. Наряду с кубанской тематикой активно изучаются проблемы

этнической и культурной истории донских, терских, уральских, сибирских,

дальневосточных казачеств. Изданный в 2002 году фундаментальный труд

«Очерки традиционной культуры казачеств России», посвящен решению

как общих, так и частных вопросов, относящихся к к отдельным явлениям

культурного прошлого регионов. (57)

Начиная с конца 1980-х годов и, особенно, с момента официальной

реабилитации казачества, внимание историков, этнографов, филологов,

фольклористов к истории и современному состоянию традиционной

культуры Кубани усилилось. Разностороннее и объективное освещение

проблем представлено на конференциях регионального и международного

уровня. Вошло в традицию регулярно проводить Дикаревские чтения,(58)

кубанские литературно-исторические чтения, (59) конференции по

проблемам культуры и информатизации на базе научно-исследовательского

центра при Кубанском казачьем хоре, в Кубанском государственном

университете, в Краснодарском государственном университете культуры и

14 искусств,(60) в Армавирском и Майкопском государственных

педагогических институтах.(61)

В последние годы защищен ряд кандидатских и докторских диссертаций общетеоретического и прикладного характера (62), выпущены монографии по проблемам традиционной культуры Кубани и этнической истории казачества (63) Научное отражение региональной истории культуры нашло отражение в исследованиях И. И. Горловой, В.И. Лях и Н.Г. Денисова, Н.Г. Недвиги. (64).

Вместе с тем, пока еще слабо изучены вопросы взаимодействия традиционного кубанского фольклора со сценическими формами. Как правило, ученые ограничиваются стандартными временными рамками: конец XVIII - начало XX веков. Вместе с тем, история народной культуры казачества не закончилась революцией и гражданской войной. В XX веке историко-культурный процесс испытал на себе мощное влияние идеологических, экономических, интеграционных факторов. Быстрыми темпами развивался фольклоризм, трансформировались многие жанры аутентичного фольклора. Осмысление динамики и взаимодействия этих двух пластов культуры дает возможность выявить их содержательные аспекты и ход культурной эволюции, а также устойчивость и приспособляемость культурных форм к новым реалиям.

В отличие от многих работ по культурной истории Кубани мы сделали акцент на изучении становления и развития восточнославянского фольклора, его структуры и функций, процессах взаимодействия с вторичными формами духовной культуры. Специфика представленной работы заключается в том, что два спектра анализа - аутентичный фольклор как первооснова народной культуры и фольклоризм - не разведены, а рассматриваются в совокупности и взаимовлиянии друг на друга.

15 Обращение к традиционному фольклору восточнославянского

населения Кубани и вторичным формам его существования с позиций

истории есть объективная социальная потребность. Она обусловлена

необходимостью совершенствования культурной политики, эффективность

которой напрямую зависит от использования научных идей. Чтобы

восполнить этот пробел, мы предприняли собственные изыскания.

Цель исследования - анализ содержания и динамики фольклора

восточнославянского населения Кубани как базисного элемента духовной

культуры и вторичных форм культурной практики, находящихся во

взаимодействии и взаимовлиянии в ходе исторического развития.

Исторический подход предполагает изучение ценностно-нормативных

идей, представлений, способов символического и предметно-материального

воплощения, имевших место в разные периоды культурной истории

региона. Эти важнейшие компоненты духовной культуры позволяли

этнокультурному сообществу осознавать себя целостным организмом и

поддерживать свою самобытность в течение длительного времени. Для

науки важны и технологии практического оперирования ценностями,

символами, смыслами, формами их поддержания, обновления и передачи от

поколения к поколению. При таком подходе обретают свой

методологический статус носители духовных традиций.

Органическая связь между ценностно-нормативной системой,

формами функционирования и социальной трансмиссии в рамках

конкретной этнокультурной организации, дает возможность видеть

трансформацию духовной культуры как постоянно протекающий и

незавершенный процесс, сопровождающийся сменой культурных парадигм

и технологией их реализации.

Задачи исследования:

1. Выявить роль Русской Православной Церкви в организации

духовной жизни восточнославянского населения Кубани.

2. Охарактеризовать полифункциональную природу традиционного
фольклора и механизмы передачи культурного опыта.

Определить исторические границы бытования кубанского фольклора и фольклоризма, проанализировать причины трансформации региональных традиций народной культуры.

Изучить культурные формы, социальную базу и тенденции в их сохранении и совершенствовании.

Осмыслить качественные изменения, произошедшие в духовной культуре восточнославянского населения Кубани за два последних столетия.

Сформулировать способы сохранения культурной специфики региона в условиях интеграции и глобализации.

Источниковедческая база исследования включает письменные документы, хранящиеся в государственнвых архивах Краснодарского (ГАКК) и Ставропольского краев (ГАСК), Российском государственном историческом архиве (РГИА), Краснодарском историко-археологическом музее-заповеднике имени Е.Д. Фелицына. К ним относятся материалы по учреждению Русской Православной Церкви на Кубани: законодательные и административно-распорядительные акты Святейшего Синода и епархиальных властей об основных этапах и особенностях церковного управления в крае. Среди документов особый интерес представляют отчеты священнослужителей о состоянии религиозно-нравственного воспитания гражданского населения и в войсках, о численности православных и раскольников, об охране памятников старины, статистические сведения по епархии. (65)

Важнейшая знаковая часть национальной культуры - православные храмы и хранящиеся в них святыни, церковные обряды и народные

17 православные традиции. Архивные документы запечатлели события,

связанные с историей храмового строительства на Кубани. В их числе -

описания церковных реликвий Запорожской Сечи. Широкий спектр

деятельности церкви представляют документы о религиозных чувствах и

мировоззрении православных верующих, сведения о пожертвованиях

простых прихожан и войсковой элиты, материальное обеспечение и

общение священно- и церковнослужителей с паствой. (66)

Широкий пласт истории духовной культуры православного населения Кубани представлен в актах и делопроизводственных материалах об учреждении, строительстве и хозяйстве монастырей, об участии монахов в просвещении, миссионерской деятельности, социальном призрении и оздоровлении прихожан. (67)

Исследуя документальные источники, мы обращали внимание на их научное значение, объективность и полноту отражения проблемы. Предпочтение отдавалось, в первую очередь, подлинникам.

Вторая группа источников включает опубликованные сборники
фольклорных произведений (песен, народной прозы, малых фольклорных
жанров, игр и забав). Часть из них содержит комментарии собирателей.
Анализ музыкального, текстологического, жанрового и видового материала
производился нами с помощью различных способов познания:
индуктивного и дедуктивного методов, аналогии, описания,

классификации, типологизации и др.

Особо ценными для нас стали записи, сделанные в начале 80-х г. г. XIX века Е. Передельским. Собирателю удалось зафиксировать более ста словесных и музыкальных текстов бытовых и обрядовых песен, известных в станице Темижбекской, многие из которых уникальны.(68)

В последние годы XIX века вышли в свет 14 выпусков песен черноморских, линейных и терских казаков под редакцией А. Д. Бигдая, в

18 которых сосредоточено более пятисот произведений для голоса и хора.

Большую ценность для нас представляли также сборники народных

кубанских песен в обработке регента Войскового певческого хора Г.М.

большой редкостью. И тем отраднее тот факт, что благодаря усилиям

художественного руководителя Государственного академического

Кубанского казачьего хора В.Г. Захарченко они вновь увидели свет в новой

музыкальной и текстологической редакции, давая яркое представление о

самобытном песенном творчестве кубанцев. (69)

В начале XX века по рекомендации украинского композитора Н.В. Лысенко на Кубань прибыл выпускник Киевской духовной академии А. А. Кошиц.(70) Собранные им народные песни издать не удалось, началась революция, затем гражданская война, а за ними годы скитаний в эмиграции. Рукописный сборник кубанского песенного фольклора находится в частной коллекции и ждет своего исследования. Часть материалов опубликована в монографии И. А. Петрусенко. (71)

Начиная с 60-х годов XIX и в начале XX веков, газета Кубанские областные ведомости регулярно публиковала корреспонденции с мест, в которых рассказывалось о нравах, обычаях и обрядах кубанцев. Из них более трех десятков публикаций принадлежат учителю из станицы Родниковской Л.К. Розенбергу. Изданная им в Екатеринодаре в 1905 году книга «Среди кубанцев», содержит редкие сведения о казачьей культуре: приемы народной медицины, обычаи и верования, тексты заговоров, легенд и многое другое. (72)

Собиранием казачьих «побрехенек» занимался известный до революции не только на Кубани, но и далеко за ее пределами поэт и фольклорист А.Е. Пивень. Вместе с Добровольческой армией он покинул Родину и большую часть жизни провел в эмиграции. До недавнего времени его сборники не

19 были известны широкой читательской аудитории. Лишь в последние

годы появилась возможность познакомиться с редкими по стилистике и

жанру фольклорными произведениями в записи собирателя. (73)

Локальные экспедиционные работы по сбору фольклора проводились в казачьих станицах в первые десятилетия после революции, но сведения о них весьма скупы. (74) Масштабная кампания по поиску и фиксации произведений советского фольклора, развернувшаяся по инициативе партийных органов, не минула и Кубани. В начале 30-х годов в край прибыли сотрудники Института антропологии и этнографии Академии наук СССР. Итогом их работы стал сборник песен о гражданской войне.(75) С той же целью в разное время приезжали из Москвы композиторы А. Мосолов и А. Новиков (76) Собирательством занимались и местные деятели искусств. (77) Большую коллекцию редких произведений фольклора казаков-некрасовцев, проживавших в Приморско-Ахтарском районе края, собрал фольклорист из Ростова-на-Дону Ф.В. Тумилевич. .(78) Вскоре после войны научную командировку к некрасовцам совершили сотрудники краевого историко-археологического музея. (79) В 60-х годах записями песенного фольклора занимался поэт И.Ф. Варавва.(80) Однако следует заметить, что многие собрания и издания довоенного и послевоенного периода страдают общим недостатком - отсутствием музыкальных напевов. Сомнительна и аутентичность значительной части фольклорных текстов по причине допустимости в то время редактирования записей и сочинительства «под фольклор».

Возможности в изучении песенных традиций расширились после выхода в свет книги В.Г.Захарченко «Песни станицы Кавказской, записанные от Анастасии Ивановны Сидоровой».(81) Сравнение этих записей с теми, что сделал Е. Передельский, убеждает в том, насколько существенно меняется аутентичная культура в процессе коллективного

20 творчества. (82) Итогом многолетней собирательской работы стало

двухтомное издание В.Г. Захарченко, содержащее самые разные по жанру и

художественному стилю народные песни Кубани. (83)

Народная проза и малые фольклорные жанры представлены отдельными изданиями и единичными текстами. К наиболее разнообразным по содержанию и структуре изданиям следует отнести «Легенды и были Черноморья» и составленный Л.В. Мартыненко сборник пословиц, поговорок и загадок Кубани. (84)

Регулярный характер поисково-экспедиционная практика приобрела в 70-80-х годах. В ней участвовали сотрудники Краснодарского историко-археологического музея-заповедника и студенты Краснодарского государственного института культуры.(85) Собранные материалы пока хранятся в архиве музея и изучены слабо. Поиск и фиксацию кубанского фольклора в последующие годы вел центр народной культуры, действующий на базе Государственного академического Кубанского казачьего хора. Ценными источниками служат издания последних лет. (56,58)

Большая часть полевого материала, представленного в диссертации, собиралась автором в различных территориальных зонах Краснодарского края. (86) Для получения исчерпывающего описания и воссоздания объективной картины нынешнего состояния восточнославянского фольклора Кубани мы обращались к живым людям - носителям фольклорных традиций. На подготовительном этапе проводилась паспортизация текстов и оценка их состояния: анализировался количественный и качественный состав жанровых разновидностей, репертуар, манера исполнения. В качестве метода сбора культурной информации использовалось визуальное наблюдение: обращалось внимание на жестикуляцию, мимику, интонации исполнителей. Записи

21 снабжались подробными комментариями. В ходе предварительного

исследования, мы стремились проследить процесс переориентации жанров и

влияние вторичных форм на аутентичный фольклор. В процессе

непосредственного восприятия и прямой регистрации всех факторов,

касающихся изучаемого объекта, мы стремились исключить личностное

отношение к ним. Наблюдение проводилось в естественной обстановке при

непосредственном контакте с информаторами. На этапе сбора конкретного

эмпирического материала фиксация производилась в специальных

карточках наблюдения, обеспеченных цифровыми индексами. Это

облегчало запись, а впоследствии упростило обработку данных и их анализ.

При изучении, например, календарной и семейно-бытовой обрядности

выяснялись время, место и последовательность исполнения ритуалов, пол и

возраст участников, специфика атрибутов, костюмов, обрядовой пищи,

сценарии и программы выступлений сценических коллективов.

Упорядочение данных по признакам подобия позволило группировать

информацию и приводить отдельные факты в систему. Помимо

фонетических источников (магнитофонных и видеозаписей),

использовались иконографические материалы (рисунки, репродукции,

фотографии, картины).

Методологическая основа диссертации. Сложность объекта и характер поставленных задач обусловили необходимость использования в исследовании комплекса методов. Одним из них стал системный метод, позволивший рассматривать кубанский фольклор как открытую динамическую систему с множеством подсистем, тесно связанных между собой, взаимно влияющих и дополняющих друг на друга.

Генетический метод создал условия для понимания этимологии содержания и смысла народных воззрений, поэтических образов, жанров, эволюции культурных явлений во времени и в пространстве.

22 Функциональный метод позволил выявить изменения,

произошедшие в тех или иных культурных объектах, а также осмыслить их

как специфически значимые единицы. Тот факт, что в процессе истории

культуры эти объекты выполняли множество функций, потребовало крайне

осторожного анализа их природы и значения. Восточнославянский

фольклор Кубани мыслился как уникальная, интегрированная система, все

части которой выполняют взаимосогласованные функции. Для выявления

динамики духовной культуры потребовалось аналитически разделить ее на

ряд аспектов - систему знаний, верований, морали, различные способы

творческого самовыражения и др.

Результатом сравнительно- исторического метода

явилась история духовной жизни в определенном временном интервале.

Метод основан на сопоставлении сходных данных с целью изучения

исторических связей и среды, сформировавшей и видоизменившей

народную культуру. Исследование, проведенное в таком ракурсе, позволило

полнее раскрыть истинное значение и ценность фольклора, его отношения с

исторической действительностью, место и роль в народной жизни.

Исторический способ интерпретации культуры предполагает описание

хронологического ряда отдельных явлений, показ того, каким образом

элементы культуры стали такими в процессе своего развития и их связь с

определенными условиями и событиями прошлого. (87)

С помощью лингвистического метода изучался «язык» фольклорных текстов и их роль в функционировании механизма обмена культурной информацией. Текстологический анализ помог установить ряд факторов, оказавших влияние на ход культурной истории Кубани.

Семиотический метод требует рассмотрения произведений народного творчества как результат знаковой деятельности: кодирование культурно значимой информации, хранение, распространение,

23 воспроизводство знаний и культурного опыта, воздействие на сознание

знаковыми средствами. Соединение вербальных, музыкальных и

изобразительных знаковых систем создало предпосылки для более полного

Гибкая комбинированная методика позволила выяснить особенности культурных объектов, их внутренние и внешние связи, специфику функционирования. Осмысление логики произошедших динамических изменений в духовной культуре восточнославянского населения Кубани помогло сформулировать общие закономерности трансформации старых и возникновения новых культурных образований в ходе исторического процесса.

Научная новизна исследования заключаются в объяснении причин динамических сдвигов в народной культуре, типичных для того или иного периода культурного прошлого региона. Доказано, что изменения в структуре традиционного фольклора и взаимодействие его с вторичными формами (фольклоризмом) связаны с влиянием внешней среды и процессами, происходящими внутри системы. Авторская концепция трансформации народной культуры позволяет по-новому трактовать историю зарождения и развития культурного пространства на территории Кубани.

В диссертации впервые сформулировано системное представление о своеобразии восточнославянской ветви регионального фольклора как базисного компонента духовной жизни казачества. Привлечение полученных автором научных данных позволило критически переосмыслить ряд принципиальных вопросов, касающихся мировоззренческого контекста народной культуры, классификации жанров и видов фольклора восточных славян Кубани, не существующей в столь полном объеме. Научную новизну определяет и то обстоятельство, что

24 впервые введены в научный оборот многочисленные архивные данные и

фольклорные источники. С их помощью уточнены и интерпретированы

отдельные факты культурной истории региона, особенно советского и

постсоветского периодов. Это первый обобщающий труд, не имеющий

аналогов в отечественной истории.

Практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования идей и выводов автора в деятельности центров национальных культур, департаментов и научно-методических центров культуры и искусства, в учебно-воспитательной работе самодеятельных и профессиональных коллективов.

Материалы исследования положены в основу базовых курсов «Народная художественная культура» и «Народные праздники», спецкурсов «Фольклор славян Кубани» и «Современная празднично-обрядовая культура региона» на факультетах традиционной культуры и искусств, социально-культурной деятельности в обучении преподавателей мировой художественной культуры, менеджеров социокультурной деятельности и творческих специалистов.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Духовная жизнь славян Кубани в своих истоках определялась
православными верованиями и традициями народной культуры, в
частности, аутентичным обрядовым и внеобрядовым фольклором.

2. Специфика кубанского восточнославянского фольклора, основу
которого составляли культурные традиции казачества, сложилась под
влиянием военно-территориального устройства, сословной принадлежности,
исторического опыта, географических и природных условий. Аутентичный
фольклор, отражавший глубинные процессы в индивидуальном и
коллективном сознании, обеспечивал интеграцию субъектов культурной

25 жизни, создавал предпосылки для восприятия прошлого, настоящего и

будущего, выступал средством универсализации идей.

3. По мере формирования и исторического существования локальных

сообществ в рамках территориального, межкультурного и полиэтнического

пространства в аутентичном фольклоре происходили качественные

изменения. Процесс этот носил поэтапный характер.

4. Начало культурогенеза определялось потребностями населения в
сохранении и поддержании традиций метрополий. В типе личности казака
органично соединялись унаследованные религиозные и культурные формы
предков - воинов и земледельцев. Энергия сохранения культурного
наследия концентрировалась в традиционных верованиях, обычаях и
обрядах, музыкальных, хореографических, словесных, игровых жанрах, в
народном декоративно-прикладном творчестве. Завершение первой стадии
совпало с окончанием боевых действий в Закубанье и означало наступление
предела в качественной перестройке природы аутентичного фольклора.

5. Вторая половина XIX века стала временем активного динамического
развития субкультуры, постоянно нуждающейся в инновациях.
Доминирующим свойством славян-кубанцев выступала лиминальность -
потребность и способность выходить за пределы культурных традиций.
Сложившийся в границах казачьего сословия традиционный фольклор,
активно вбирал в себя духовные ценности других этнических и социальных
групп. Решающую роль в этом процессе сыграли новые «контркультуры» -
молодежи, женщин, казачьей старшины, интеллигенции. Этот этап
ознаменовался расширением жанрово-видового состава за счет параметра
«площади» и «качества». Охватывая разнообразные формы культурного
творчества, фольклор представлял собой самоорганизующуюся и
развивающуюся в историческом процессе систему, каждый элемент которой
занимал свое определенное место и находился во взаимодействии с другими

26 элементами. Стимулирующую роль в этом сыграли начальное

образование, книжное и газетное дело, ломка сословных перегородок,

внедрение новых способов хозяйствования, изменения в структуре и

сначала сформировались, а затем выделились из него сценические формы

народного искусства. Базой фольклоризма стали школьные учреждения,

праздничные ярмарки, общественные и офицерские собрания, клубы. В

массовые формы досуга превратились народный театр, хоровое и

инструментальное исполнительство. Тиражирование изделий ремесла,

экспансия городской моды и культуры соседних этносов ускорили процесс

трансформации народно-бытовых традиций. Появились новые жанры и

формы творчества: песни литературного происхождения, бытовые пляски с

элементами светских и горских танцев, театрализованные массовые

представления. Одновременно стали угасать жанры исторической и

хороводной песни, календарный и семейно-бытовой фольклор.

Третий этап в развитии регионального фольклора начался с утверждением в России власти большевиков. Уже в первые десятилетия художественному творчеству народных масс целенаправленно придавался организованный характер. Сценическое искусство рассматривалось идеологами социализма как эффективный способ управления массовым сознанием. Развитие любительства и профессиональных форм искусства, ориентированных на фольклор, тормозило вмешательство государственных структур в созидательный процесс масс и утверждение единых критериев оценки деятельности любителей и профессионалов.

На четвертом этапе (60-80-е годы) исчерпались эволюционные возможности празднично-обрядовой культуры, сократилась сфера бытования внеобрядового фольклора. Трансформация сопровождалась

27 дальнейшим разрушением семантического ядра, ослаблением функций

рекреации, воспроизводства и трансляции аутентичного фольклора.

Вместе с тем, модернизация сельской и городской социокультурной

среды, смещение механизма передачи фольклорных традиций в сторону

опосредованных контактов (печатная продукция, радио, телевидение)

активизировали поиск и внедрение в быт утраченных форм народного

творчества. Востребованными оказались оригинальные продукты ремесла,

коллекционирование, сценические формы творческого воплощения,

позволявшие проявлять индивидуальность.

8. Последний пятый этап в динамике системы наступил в 90-х годы
XX века. Катализаторами на границе взаимодействия традиционного
фольклора и внешней среды послужили процессы глобализации,
урбанизации, приток мигрантов и как следствие нарушение этнического
баланса на территории края.

9. Система аутентичного фольклора стремится к максимальной
устойчивости. Способность к самостоятельной перестройке возможна при
условии невмешательства в механизмы ее функционирования,
предоставления носителям фольклорных традиций полной свободы
творчества.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на региональных и вузовских конференциях, опубликованы в вузовских, центральных российских и зарубежных изданиях. Полученные результаты исследования нашли отражение в монографии «Фольклор восточнославянского населения Кубани: историко-культурологический анализ». Научно-методические материалы изложены в книге «Сценические формы кубанского фольклора», апробированы в работе самодеятельных и профессиональных коллективов, работающих в Южном федеральном округе.

28 Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения,

четырех глав, 15 параграфов и заключения, снабжена примечаниями,

списком литературы и источников из 505 наименований и приложением.

Православие как первооснова духовной культуры

Казачество, как специфическая социальная группа дореволюционной России, отличалось особой религиозностью и приверженностью Православной вере. При записи в войско обязательным условием для иноверцев было принятие таинства Крещения. Именно в казачестве преемственно сохранялись патриотические идеи, воцерковленность, жертвенная готовность защищать исконные духовные традиции.

История отвела казакам главенствующую роль в обустройстве и охране окраинных рубежей России. Так было и на Кубани, куда в сентябре 1792 года прибыли первые переселенцы в составе Черноморской гребной флотилии под командованием Саввы Белого. По случаю благополучной высадки на Тамани отслужили благодарственный молебен, в котором принимало участие все войско. Собравшимся казакам зачитали текст жалованной грамоты Ее Императорского Величества Екатерины П. Церемония сопровождалась пушечной и ружейной пальбой. Хлеб-соль распределили по всем казачьим куреням. (1)

Там же на Тамани в 1794 году началось строительство первой приходской Свято-Покровской церкви. Исследователи полагают, что поднялась она на фундаменте древнего храма, построенного тмутараканским князем Мстиславом Удалым в 1022 году.(2) В церкви хранились памятники древности, найденные на Таманском полуострове, старинные книги - Библия и Литургион 1691 года, принадлежавшие первому священнику церкви Павлу Демешко. Особо почитаемой войсковой святыней был Св. Крест с частью древа от Святого Животворящего Креста.

В Екатеринодаре в 90-х годах XVIII века службы исправлялись иеромонахом Антонием в походной Свято-Троицкой церкви, подаренной Черноморскому казачьему войску князем Г.А. Потемкиным. (3) Церковь привезли в разобранном виде и поставили на Крепостной площади. Сшита она была из белой парусины и натягивалась на деревянные столбы. Иконостас расписали на холсте. Действовала церковь до постройки войскового Воскресенского собора, затем находилась в притворе нового храма.

Закладка екатеринодарского собора Вознесения Христова началась в 1800 году. Строили его по образцу существовавшего в Запорожском Коше храма, но большего размера. Строительство закончилось спустя семь лет. Остатки богатой утвари, ризницы, книги старинной печати, Евангелия дорогой отделки достались собору в наследство от Межигорского запорожского монастыря.(4) В храме находились и другие реликвии Запорожской Сечи, пожалованные войску Ее Императорским Величеством Екатериной II: грамота, серебряные с позолотой блюдо и солонка. В числе дарственных вещей значились также крест, приобретенный на средства кошевого атамана Захария Чепиги; пожертвованное войсковым судьей Антоном Головатым Евангелие, оправленное в серебро с позолотой, колокола, церковная утварь и многое другое.

В дни войсковых праздников казачьи регалии доставляли к месту парада. При несении памятных символов конвойный взвод и музыканты, зо обойдя церковь с восточной стороны, занимали указанные начальником парада места. Здесь же стояли снятые с седла литавры, созывавшие на казачий круг еще запорожских сечевиков. К войсковым знаменам присоединялись знамена частей. Вместе с грамотой их вносили в церковь. Грамоту клали на специально приготовленный стол, а знамена устанавливали у правого клироса. После панихиды по почившей Императрице Екатерине II и усопшим атаманам Черноморского казачьего войска совершался благодарственный молебен о здравии и долгоденствии Государя, Государыни и Наследников Императора. Затем начальник войскового штаба зачитывал Высочайшую грамоту, пожалованную Черноморскому войску 30 июня 1792 года, после чего подразделения проходили церемониальным маршем. (5)

Календарная традиция

Чтобы избежать двусмысленности и не осложнять предмета исследования, определимся с научными понятиями, к которым будем обращаться неоднократно далее. Фундаментальной культурологической категорией, рожденной в недрах онтологической концепции культуры, является культ, представляющий, по мысли представителя учения религиозной метафизики П. А. Флоренского, некий первоакт жизни. Культ предопределяет и направляет всю совокупность практических и теоретических действий человека, выступает началом и ядром культуры. Процесс генезиса культуры сначала оформляется в виде культа, затем -мифа, словесно объясняющего действие и необходимость культа в виде понятий, формул, терминов. (254, с.390)

Другая базисная категория - ритуал- есть стереотипизированная форма человеческого поведения, окрашенная сакрально-мифологическим смыслом. Поведенческий ритуал свойственен и животным, но для животных это инстинктивно заданная моторика, в то время как ритуал, выполняемый человеком, проникнут духовными идеями, образами, фантазиями. Эволюционный смысл ритуального человеческого поведения определен многократно выполняемыми действиями, строгой ритмикой, акцептацией движений, коммуникативной нагрузкой, символичностью.

Более простым типом культурной регуляции являются о бы ч а и, складывающиеся на основе целостных и привычных образцов поведения, совершаемого по установленному поводу в определенное время и в определенном месте. (132,с.328-329) Концепт обычая включает такое поведение, которого придерживаются все члены сообщества при любых обстоятельствах. Нарушение обычая может повлечь за собой санкции, 120 начиная от неодобрения до различных форм наказания. Обычай выполняет функцию обязательного для исполнения образца поведения и может быть как положительным, так и отрицательным.

Обычаи, совершаемые в определенном месте и в положенное время по тому или иному поводу, называют обрядами. Обряды более формализованы, нежели обычаи и связаны с выполнением определенных магических действий. Обряд, по мнению В.Я. Проппа, есть «имитация действительности, которая должна вызвать изображаемую действительность к жизни». (201, с.39)

Этнографические материалы ХІХвека свидетельствуют о том, что восточнославянское население Кубани сохраняло и поддерживало календарные обычаи и обряды, сложившиеся еще в метрополиях. Год делился на два отрезка - лето и зиму. Критическими точками года служили дни солнцестояний. Временем зимнего солнцеворота и началом года считался праздник Коляды, совпадавший с христианским Рождеством Христовым. Летним рубежом считался праздник Ивана Купала. Середина солнечного пути весной приходилась на Благовещение, зимнего - на Воздвижение. Границами в суточном изменении служили утренняя и вечерняя заря, полдень и полночь. (245, с. 17-27)

Представления людей традиционного общества о Вселенной и природных стихиях содержались в народных сказаниях. С точки зрения мифологического сознания, мир движется по бесконечным кругам времени от одной критической точки к другой. Эти точки соотносятся с солнцестоянием, самым опасным временем года - хаосом, чреватым для людей катастрофами. Каждый момент в суточном, годичном или эпохальном измерении обладает сакральностью и ценностью. Из этого исходит представление о плохих и хороших днях и часах. В народных месяцесловах содержалась характеристика каждого дня и перечень правил, 121 необходимых для исполнения: когда начинать и заканчивать дела, когда предаваться отдыху и развлечениям. В критические точки суточного цикла читали заговоры и заклинания, в полночь и до восхода солнца рисковали встретиться с нечистой силой. Идея цикличности и неизбежного прекращения течения времени (конец света) была воспринята христианством. Эсхатологические взгляды несли в себе глубокий этический и воспитательный заряд.

Система традиционного семейно-бытового фольклора

Запорожские сечевики представляли собой свободное от семейных уз братство. Бессемейная «сирома» была и в нижнем слое сообщества, и в командной верхушке. Было ее немало и среди переселенцев, устремившихся на Кубань. Приоритетными ценностями «рыцарства» считались военная доблесть, демократизм, приверженность к вольнице.

В первые десятилетия колонизации края численность мужчин в массе переселенцев преобладала. Для обеспечения прироста населения войсковая администрация вынуждена была пойти на кардинальные меры: запрещалосьотдавать невест и вдов, «на сторону». Использовались и экономические стимулы. Так, размеры земельных наделов напрямую зависели от числа мужчин в семье.

Отношения в казачьих семьях определялись спецификой пограничного края и сословными традициями. Главными занятиями мужского населения помимо военной службы были земледелие и скотоводство. Отхожим промыслом подрабатывали лишь отдельные хозяйства. Характерное проявление замкнутости казачьего быта - браки, заключаемые преимущественно в своей среде. Вступать в родство с иногородними считалось зазорным. Смешанные браки с представителями иных социальных и этнических групп стали распространенными только в советские годы.

Патриархальные семьи, большей частью, состояли из 3-4 поколений. Такая картина наблюдалась, прежде всего, в линейных станицах. Стимулом к образованию большой семьи являлось нежелание дробить владение и имущество. Неразделенная семья, состоявшая из родителей, женатых сыновей и их детей, сохраняла специфические черты векового уклада: общее хозяйство, коллективная собственность, общая касса, коллективный труд и потребление. Старший мужчина руководил хозяйственными работами, представлял интересы семьи на сходе, распоряжался семейным бюджетом. Сохранение семьи целиком зависело от него. Младшие члены семьи безропотно подчинялись старшим.

Согласно положению о воинской повинности, мужчины с 20-ти до 45-ти лет обязаны были один год служить «в сотне», а другой состоять на льготе. Установление имело свои плюсы и минусы. Ушедшие на службу казаки, не имевшие отца и братьев, оставляли хозяйство на попечении жены. Без мужчины хозяйство приходило в упадок. Действующее положение было выгодным для тех, кто жил в большой семье. Двоихбратьев никогда не зачисляли в строй одновременно. Пока один находился на службе, другой работал на благо всех.

В 70-х годах XIX века этот порядок был отменен. Теперь казак, достигший двадцатилетнего возраста, обязан был отбыть пять лет на пограничной службе, чтобы затем уйти на льготу. При таком раскладе удерживающей силы в сохранении семьи не стало. После службы, а иногда и до нее, братья приступали к дележу имущества. Пошатнулась и власть отца. Если раньше он мог наказать сына, ничего не выделив из общего хозяйства, то теперь сыновья, опираясь на силу закона, делились с отцом на равных. После раздела в отцовском доме оставался младший сын. Старшие братья выбирали себе новые поместья или делили отцовский двор. Все это постепенно вело к нарушению жизненного уклада. (179,с.с.37-82)

События семейного значения - свадьбы, родины, крестины, похоронно-поминальные обряды, «входины» (новоселье), проводы на службу, проходили в соответствии с установившимися обычаями, вносили оживление в монотонный ритм трудовой жизни. В свадебных обрядах русских и украинских групп, проживавших на обследованной территории, как и во многих других элементах народной культуры, обнаруживается много общего. Это объясняется тем, что в кубанской традиции сохранились многие черты, свойственные всем восточным славянам.

Брачные узы связывали супругов на протяжении всей жизни, разводов практически не знали. У девушек брачный возраст наступал в шестнадцать лет и заканчивался в двадцать два - двадцать три года. Парни женились с семнадцати - восемнадцати лет. В этот период молодежь называли невестами и женихами. Решающее значение при выборе пары имело материальное положение, физическое здоровье, а уже затем внешний вид. Нежелание создавать семью воспринималось общиной как покушение на жизненные устои и общественным мнением порицалось.

Для традиционного свадебного ритуала обязательна неузнаваемость лиминальных существ - переход новобрачных из одной социальной группы в другую. Представление о новобрачных как хтонических существах и их «нечистоте» в переломные моменты жизни выражалось в переодевании в новую одежду, а для невесты еще и в изоляции от окружающих. К началу XX века момент изоляции выступал в форме сокрытия лица, что можно рассматривать как защиту от враждебных сил и, одновременно, как временное пребывание ее в потустороннем мире.

В кубанской свадебной церемонии есть эпизоды, требующие особого таланта импровизации. Один из них -сватовство, результаты которого не всегда были известны заранее. Идя в дом невесты, сваты не были уверены, что получат согласие девушки и ее родителей. Чтобы добиться благоприятного исхода дела, требовалось умение управлять импровизированным спектаклем, задавать темп действию, исправлять ошибки исполнителей, вводить коллективную игру в русло традиции. Искусство выдавать желаемое за действительное и породило, по всей вероятности, поговорку - «брешет, как сват». Диалог велся иносказательно. Отступались только после третьего отказа. Знаком служило возвращение принесенного хлеба (в черноморских станицах еще и тыква). Обоюдное согласие скреплялось рукобитьем.

Актуальность проблемы исследования определяется глобальными изменениями во всех сферах жизнедеятельности человека, в том числе и духовной. В условиях обновления и демократизации общества большое научно-теоретическое и практическое значение приобретает исследование основных закономерностей и особенностей формирования искусства в социокультурном пространстве конкретного региона.

В современных условиях значительно вырос интерес к феномену культуры, что обусловлено поиском ценностного гуманитарного содержания и смысла жизни. Современной наукой установлено, что человек конца XX века подчиняется законам культурной коммуникации. Осмысление и реконструкция прошлого помогает человеку найти опору в тех культурных ценностях, которые лежат в основе будущего развития и совершенствования культуры.

Культура понимается нами как совокупный способ и продукт человеческой деятельности, реализующейся в процессах опредмечивания и распредмечивания, и предстающей в связывающей эти предметы форме, а изобразительное искусство как особый тип освоения человеком мира, образная модель мироздания и самосознание культуры.

Изучение искусства в контексте культуры проводится нами с позиций влияния типа культуры на общее развитие искусства. Общетеоретическая концепция типологического развития культуры по отношению к кубанской культуре и искусству позволяет выделить характерное преобладание канонической культуры в конце XVIII середине XIX в., а динамической во второй половине XIX начале XX в. Отсюда, в каждый из указанных периодов, господствовал определенный тип художественной деятельности: в начале народное искусство, а затем профессиональное.

XIX — НАЧАЛА XX ВЕКА

Разнообразием и богатством отличалась традиционная народная культура Кубани второй половины XIX – начала XX в. Ее своеобразие проявлялось в устройстве поселений и жилищ, семейном и общественном быту, песнях и преданиях, календарных праздниках и обрядах и во многом другом.

Духовное наследие кубанского казачества
было самобытным и оригинальным. Оно совмещало южнорусскую и украинскую традиции. Характеризуя кубанских казаков, дореволюционные источники сообщали: «Отличаются трудолюбием, честностью, общительностью, но лучшая черта у них — радушие в принятии странных»; «характера преимущественно тихого и доброго, склонны более к храбрости в военных действиях и джигитовке».

Все заметные события духовной жизни кубанских казаков были так или иначе связаны с православной верой. Напутственным молебном кубанцев провожали на службу и благодарственным — встречали. Возвращаясь со службы, казаки складывались и обязательно покупали подарок для церкви. Екатеринодарские храмы были полны таких даров. Православие делило календарное время на трудовое и празднично-ритуальное, определяя тем самым ритм жизни. «Знают [казаки] о происхождении религии от Иисуса Христа, – говорилось в одном из старых документов. – Некоторые знают о Вселенских соборах. Многие понимают и знают значение Вечерни, Утрени и Литургии. Прекрасно и со вниманием читают молитвы не только пожилые, но и малолетки, как, например: Царю небесный, Отче наш, Верую и Помилуй мя, Боже, и прочие».

Хранителями обычаев выступали старики. Не занимая никаких официальных должностей, они всегда играли огромную роль в формировании общественного мнения. Без разрешения стариков не садился даже атаман, при них казаки строевых возрастов стояли по стойке «смирно», нестроевых возрастов и без формы -сняв шапки. К старшим обращались только «на вы». Благодаря устной традиции передачи информации от деда к отцу, от отца к сыну кубанцы сохраняли свою культуру. Так же поступали казаки, когда хотели сохранить память о каком-нибудь знаменательном событии своей истории. На войсковые празднества, сходы и другие важные мероприятия, проходившие в Екатеринодаре, непременно приглашали смышленых мальчиков от всех казачьих поселений края, по два-три человека от каждого, с тем чтобы эти события были запечатлены в их детском сознании. Со временем эти мальчики становились отцами и передавали все увиденное своим детям. Те впоследствии доносили услышанное до своих детей. Так и ковалась эта живая цепочка казачьей истории и культуры.

Велико было значение и любительских драматических театров. В феврале 1876 г. «Кубанские областные ведомости» сообщали о спектаклях, прошедших в расположении штаба Екатеринодарского полка в ст. Хадыженской: «Вместо «Тактики» Левицкого и «Военной игры» Скуроревского, до сих пор сосредотачивавших на себе внимание и интерес общества офицеров полка, появилась не менее интересная игра, но только уже не на тактических планах, а на сцене — гг. Котлярова, Лагунова, г-жи Копалевой и др. любителей; словом, у нас устроились любительские спектакли … Особенно удачно прошли малороссийские спектакли. Нижним чинам-черноморцам, из которых главным образом состоит полк, эти пьесы, как более понятные, доставили большое удовольствие. «Оттак нашего брата вси жинки надувают…» -слышалось из задних рядов во время представления … Дальше, говорят, спектакли будут идти на пользу Босняков и Герцеговинцев; благо, за которое вообще нельзя не выразить признательности лицам, принимавшим участие в спектаклях наших».

С 1894 г. в Екатеринодаре, Ейске, Армавире открываются «синематографы».

Музыкальная культура Кубани представляла собой целостное художественное явление. Во второй половине XIX — начале XX в. шел процесс снижения роли и значения народной музыки в жизни кубанцев (особенно городских жителей) и расширения влияния профессиональной музыки. Но в печати все чаще появлялись статьи, призывавшие беречь песни, воплощающие народный дух, самобытность и историческую память казачества. В 1870-х годах собиранием народных песен занималась Л.И. Кармалина, супруга начальника Кубанской области, известная камерная певица, ученица М.И. Глинки и А.С Даргомыжского. В декабре 1873 г. она по просьбе М.П. Мусоргского послала ему из Екатеринодара несколько песен, записанных от казаков-старообрядцев. Издание народных песен осуществил Аким Дмитриевич Бигдай, мировой судья и музыкант-любитель. Труд, за который взялся Бигдай, выходил за чисто культурные рамки и приобретал общественное значение: в условиях быстрого увеличения численности иногороднего населения в Кубанской области проявилось обостренное желание казачества защитить и сохранить свое самосознание, в том числе и с помощью самобытной песенной культуры. Четырнадцать выпусков «Песен кубанских казаков» А.Д. Бигдая вызвали живой отклик общественности и прессы.

Более столетия центром распространения церковного певческого искусства являлся Войсковой певческий хор. Наибольший вклад в развитие хора внесли регенты М.И. Лебедев, Ф.М. Дунин, М.С. Городецкий, Г.М. Концевич, Я.М. Тара-ненко. По численности, составу, образцовой организации, редкостному подбору голосов и высоко развитой технике пения хор считался первым на Кавказе, с ним не могли состязаться ни архиерейский хор, ни городские певческие объединения. Впервые попав в Войсковой собор в 1860 г. десятилетним мальчиком, Ф.А. Щербина позднее описывал свои впечатления от услышанного: «Особенно сильно меня поразили три песни — херувимское тройное «Господи, помилуй» и концерт… когда хор стройно и плавно запевал «Иже херувимы» и начались переходы и чередования голосов, когда попеременно слышались чистые голоса дискантов и альтов … неслись голоса теноров или внезапно раздавалось мощное пение басов «Яко до Царя всех подымем». Я бессознательно улыбался, как улыбаются иногда от неожиданных, но приятных впечатлений … аккорды звуков в течение, по крайней мере, получаса наполняли, казалось, весь собор, то гремя и сверкая, как гром, то падая очищающим душу ливнем». Певчими в войсковом хоре были казаки из разных станиц Кубанской области. Знания и опыт, полученные за годы службы в хоре, давали им возможность по возвращении домой зарабатывать на жизнь трудом регента местной церкви или учителя пения в школе.

На рубеже XIX – XX вв. популярными становятся «духовные концерты» из произведений современных русских композиторов на церковные тексты. Войсковой хор знакомил кубанцев с сочинениями П.И. Чайковского, А.Д. Кастальского, А.А. Архангельского, А.Т. Гречанинова и других авторов. Подобные концерты формировали у слушателей интерес к новому стилевому направлению русской духовной музыки, вдохновляли на создание хоров в станицах и городах края. Соборный хор удовлетворял эстетические потребности населения, способствовал пониманию музыки, а также являлся музыкально-образовательным центром, подготовившим сотни регентов и учителей пения.

После образования в 1860 г. Кубанского казачьего войска в Екатеринодар из Ставрополя был переведен «музыкантский кавалерийский хор» — бывший оркестр Кавказского Линейного казачьего войска. Он состоял исключительно из исполнителей на медных духовых инструментах и выполнял функции сугубо военного оркестра с соответствующим репертуаром. Войсковой музыкантский хор бывшего Черноморского войска превратился практически в бальный оркестр, исполнявший преимущественно светскую музыку русских и западных композиторов. Наличие в войске двух оркестров существенно расширило формы их участия в музыкальной и вообще культурной жизни станиц и городов. В 1888 г., по примеру других казачьих войск, на Кубани остался один оркестр — музыкантский хор из 36 музыкантов и 18 учеников. К этому времени военные и духовые оркестры стали создаваться в полках и батальонах Кубанского казачьего войска, поэтому войсковой музыкантский хор сохранял концертно-бальный характер. К концу XIX в. с увеличением струнной группы оркестра он трансформировался в симфонический.

Во второй половине XIX столетия основы музыкального профессионализма на Кубани закладывались домашними частными уроками, занятиями музыкой в учебных заведениях и музыкальных кружках. В это время любительство и профессионализм существовали во взаимосвязи, и различия между ними часто носили условный характер. С 1 ноября 1906 г. начались занятия в музыкальных классах Екатеринодарского отделения Императорского русского музыкального общества, где преподавали выпускники Петербургской и Московской консерваторий. Спустя три года музыкальные классы были преобразованы в училище.

Мастера изобразительного искусства вносили важный вклад в развитие художественной культуры Кубани. Самобытным художником-реалистом был Петр Сысоевич Косолап (1834 — 1910). Он окончил Павловский кадетский корпус, во время Крымской войны командовал пластунами, а в 1861 г. поступил в Императорскую Академию художеств, в класс гипсовых фигур. В 1863 г. на академической выставке экспонировалась картина Косолапа «Сумасшествие», которая была удостоена малой серебряной медали. Изображение бедного сумасшедшего музыканта, играющего на прогнившем чердаке у тела старушки-матери, среди ужасов бедности и лишений, буквально потрясло зрителей. На следующий год П.С. Косолап выставил картину «Возвращение из ссылки». Только через двадцать лет эта тема была гениально развита И.Е. Репиным в картине «Не ждали». За незаконченное полотно «Последние минуты Шамиля в Гунибе» на академической выставке 1867 г. жюри присуждает П.С. Косолапу золотую медаль. Успехи кубанского художника давали ему право участвовать в конкурсе на большую золотую медаль, но Косолап «за прекращением от войска стипендии» был вынужден уехать в Екатеринодар, где продолжал военную службу и творческую деятельность.

Регулярно бывал на Черноморском побережье Кавказа живописец-пейзажист реалистического направления и активный деятель Товарищества передвижных художественных выставок А.А. Киселев. Несколько его полотен — «Горная дорога» (1909), «Тихая вода» (1900), «Ночь на море» (1909), «Кадошские скалы» (1902) -посвящены Туапсе.

По совету историка запорожского казачества Д.И. Яворницкого на Кубань для встречи с потомками запорожцев приехал в 1888 г. Илья Ефимович Репин. В станице Пашковской он выполнил несколько десятков портретных набросков с казаков — участников Крымской войны. После возвращения с Кубани Репин завершил свое эпическое полотно «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Центрами изобразительного искусства в Кубанской области в начале XX в. стали школа рисования Е.И. Посполитаки и Екатеринодарская картинная галерея. Школа Посполитаки была первым частным учебным заведением на Кубани, где учились не только рисованию, но и ремеслу. Причем часть воспитанников обучалась за счет основателя школы. Основу Екатеринодарской картинной галереи составила коллекция местного любителя живописи Федора Акимовича Коваленко (1866 — 1919). Его называли «кубанским Третьяковым», он был известным человеком в России, состоял в переписке с Л.Н. Толстым, И.Е. Репиным, Н.И. Рерихом.

В 1889 г. Главное управление казачьих войск сообщило известному скульптору Михаилу Осиповичу Микешину «заветное сердечное желание всех кубанцев видеть памятник Императрице Екатерине II в своем родном городе Екатеринодаре, носящем имя своей августейшей основательницы». Напряженная работа над памятником продолжалась до самой смерти Микешина, и лишь в 1907 г. была установлена колоссальная статуя императрицы (вместе со статуями меньшего размера: генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина-Таврического, кошевых атаманов Си-дора Белого, Захария Чепеги, Антона Головатого, а также кобзаря с поводырем). Шедевр Микешина простоял до 1920 г. и был демонтирован в связи с приближавшейся годовщиной Октябрьской революции.

Архитектурный облик кубанских городов менялся в пореформенный период. Если в 1870 — 1890 годах основным стилевым направлением являлся эклектизм, то к началу XX столетия он уступил место модерну. Заметный вклад в архитектуру Екатеринодаравнес Иван Клементьевич Мальгерб. В качестве городского архитектора он руководил постройкой зданий мужской гимназии (ныне краевой центр эстетического воспитания и гуманитарного образования), епархиального женского училища (медицинская академия), коммерческого училища (академия физической культуры). Бесценными творениями Мальгерба стали Свято-Екатерининский кафедральный собор и проект Свято-Троицкой церкви.

Выдающимся кубанским архитектором был Александр Петрович Косякин (1875 – 1919). Сын помощника атамана Кубанского казачьего войска, он пренебрег блестящей военной карьерой, которая открывалась перед ним, и поступил в Петербургский институт гражданских инженеров. Окончив его и вернувшись на Кубань, Косякин вскоре был назначен на ответственную должность войскового архитектора. Одной из первых его значительных работ стал проект трехэтажного здания Кубанского Мариинского института. Оно и по сей день украшает город (ныне Краснодарский военный институт). В сентябре 1906 г. в станице Пашковской по его проекту была заложена церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы. По своей ажурной, изящной архитектуре этот Божий храм не имел себе равных на Кубани. По проектам А.П. Косякина были возведены церкви в станицах Казанской и Славянской. Замечательной работой архитектора стало и здание почтамта. Творения А.П. Косякина создавали городской «каменный пейзаж» и не затерялись среди других зданий Екатеринодара.

Мощный духовный потенциал, накапливавшийся на Кубани, не всегда, к сожалению, реализовывался вследствие отдаленности региона, неразвитости образовательной сферы, засасывающей будничности провинциальной жизни.

Екатеринодар являлся культурным центром Кубани, но не стоит забывать, что больше половины его населения были выходцами из сельской местности и сохраняли следы традиционного крестьянского менталитета. Массовое сознание и духовная культура населения кубанской столицы представляли собой неразрывное целое.

В городе было несколько театров, одним из старейших являлся Летний театр, находившийся на территории городского сада. В своих стенах он принимал множество столичных знаменитостей. Труппа Малого театра показала на его сцене пьесы «Гамлет» В. Шекспира, «Гроза», «Бешеные деньги», «Последняя жертва» А. Островского и др. В 1905 г. со своей труппой выступал известный драматический артист Мамонт Дальский (с трагедией Шиллера «Дон Карлос»). Через пять лет на сцене театра пел знаменитый бас Ф. Шаляпин. Имя уроженца Кубани В. Дамаева было известно не только в России, но и за рубежом. «За такого тенора в наше бестенорное время надо ухватиться обеими руками, — отзывался о Дамаеве Ф. Шаляпин. – Это настоящий драматический тенор с превосходной дикцией и несомненным дарованием».

В 1913 г. в Летнем театре выступала балерина императорских театров Е. Гельцер.

На подмостках Летнего театра довольно часто можно было увидеть войсковой музыкальный симфонический оркестр, а также хор под управлением Е.Д. Эспозито. Произведения П. Чайковского, Д. Верди, М. Глинки, исполнявшиеся ими, собирали многочисленных слушателей. Но посещение спектаклей было доступно в основном состоятельной публике

В 1909 г. в Екатеринодаре появилось два новых театра. В Зимнем театре был открыт первый театральный сезон: оперная труппа госпожи Шперлинг ставила оперу Д. Верди «Аида». Затем последовали постановки опер «Фауст», «Пиковая дама», «Дубровский», «Жизнь за царя» идр. В 1912г. в помещении Зимнего театра состоялись концерты знаменитого тенора Л. Собинова, известного скрипача Б. Губермана и др. Вслед за Зимним театром был открыт Северный театр, на его сцене выступали скрипач К. Думчев, трагик М. Дальский, малороссийская труппа С. Глазуненко и др.

Довольно часто в стенах Второго общественного собрания выступали знаменитые гастролеры: эстрадные певицы А. Вяльцева, Н. Плевицкая, композиторы-пианисты А. Скрябин, С. Рахманинов и др.

В Екатеринодаре не было профессиональных театральных трупп, поэтому большое развитие получили любительские объединения, возникавшие при благотворительных обществах и учебных заведениях города. Представления чаще всего приурочивали к какому-то празднику или важному мероприятию. Если спектакли не носили благотворительного характера, то просмотр их для всех желающих был бесплатным. В репертуаре любительских кружков были такие произведения, как «Недоросль» Д. Фонвизина, «Женитьба» и «Ревизор» Н. Гоголя, «Бедность не порок» и «Доходное место» А. Островского. Иногда актеры-любители ставили легкие, бессодержательные водевили.

Подводя итоги, можно констатировать, что развитие кубанской культуры в конце XIX — начале XX в. проходило в специфических условиях, характерных для многонациональной «молодой» окраины Российской империи. Богатая традиционная культура народов Кубани получает развитие в набирающей силу профессиональной культуре, произведения кубанских художников, писателей, музыкантов пополняют фонд отечественной культуры.

2. ИССКУССТВО КУБАНИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА

Существенные позитивные сдвиги произошли в 1970-х годах в культурной жизни края. В эти годы на Кубани работали 5 театров, 3 филармонии, 180 музыкальных и художественных школ, 6 средних специальных учебных заведений культуры, 1745 массовых библиотек, 1879 клубных учреждений. Хозяйства и предприятия за счет бюджетных средств и собственных прибылей в эти годы построили 177 учреждений культуры, в том числе клубы и дома культуры, кинотеатры, библиотеки. На предприятиях, в хозяйствах, учреждениях и организациях создавались десятки музыкальных школ, самодеятельных коллективов, цирковых студий, ансамблей, хоров.

Активно развивалась музыкальная культура Кубани. Сочинения композиторов, особенно Г. Пономаренко, Н. Хлопкова, Г. Плотниченко, получили широкую известность и за пределами нашего региона. Неоценимый вклад в развитие музыкальной культуры и изучение народного творчества внес Кубанский казачий хор под руководством В.Г. Захарченко, которым были собраны и обработаны тысячи народных песен, издана уникальная музыкальная литература, созданы талантливые оригинальные произведения.

Семидесятые стали временем творческого взлета ряда театральных коллективов Кубани.

Краснодарский драматический театр им. М. Горького ставил отечественную и зарубежную классику, не оставляя без внимания и произведения современных драматургов. Неординарные сценические решения, оригинальная интерпретация пьес создали краснодарской «драме» репутацию новаторского театра. За постановку спектаклей «Фауст», «Кочубей» и «Старик» главный режиссер театра М А. Куликовский был удостоен Государственной премии им. Станиславского, а позднее звания народного артиста СССР.

Художественный руководитель Краснодарского театра оперетты Ю. Хмельницкий существенно обновил репертуар. Показателем успеха творческих коллективов театров драмы и оперетты стали возросшая популярность их спектаклей и столичные гастроли, вызвавшие заинтересованный отклик в театральной прессе.

Известность в эти годы приобрели Краснодарский народный театр юного зрителя, возглавлявшийся С. Тройским, и Краснодарский театр кукол под руководством А. Тучкова.

Стремились к плодотворной работе и творческие союзы. Произведения писателей Кубани и Адыгеи получили широкую известность и высокую оценку. Были удостоены Государственной премии России В. Лихоносов (за роман «Ненаписанные воспоминания»), А. Знаменский (за роман-хронику «Красные дни»). И. Маш-башу (за роман «Раскаты далекого грома») была присуждена Государственная премия СССР.

Краснодарская писательская организация объединяла около тридцати членов Союза писателей СССР. Среди них — талантливые поэты В. Бакалдин, И. Варав-ва, Ю. Гречко, В. Неподоба, С. Хохлов, известные прозаики И. Бойко, И. Зубенко, В. Логинов, Л. Пасенюк и другие.

Краевая организация Союза художников включала более ста двадцати человек. На зональных и всесоюзных художественных выставках с особым успехом демонстрировались работы В. Мордовина, Г. Булгакова, А. Калугина, И. Коновалова, В. Мсхеда и других.

Однако развитие искусства, как и всей социокультурной сферы, сдерживалось жестким прессингом партийно-государственного контроля, идеологической предвзятостью со стороны соответствующих служб края и страны в целом.

3. ИССКУСТВО СОВРЕМЕННОЙ КУБАНИ

С 1992 г. (февраль — март) на Кубани по инициативе созданного в декабре 1991 г. Центра песни композитора Г. Пономаренко стал проходить фестиваль «Звезды России». В Армавире с декабря 1992 г. начал свой путь международный фестиваль «Культура сближает народы». С июня 1993 г. на Кубани проводится фестиваль симфонической и камерной музыки «Эоловы струны», в котором принимают участие ведущие коллективы страны.

В сентябре 1991 г. в Краснодарском театре оперетты состоялся восьмой Всероссийский конкурс эстрадной песни. В ноябре 1992 г. здесь же прошел очередной конкурс. Позже театр оперетты неоднократно был местом проведения Всероссийского конкурса артистов оперетты, многие лауреаты которого влились в труппу театра.

Октябрь 1993 г. стал временем рождения рок-фестиваля «Южная волна», в котором принимали участие кроме местных групп исполнители и коллективы, пользующиеся любовью и уважением в России. С 1993 г. (сентябрь — октябрь) в муниципальном концертном зале камерной и органной музыки стал проводиться Международный фестиваль органной музыки с участием исполнителей из России, Молдавии, Латвии, Германии. В октябре 1996 г. состоялся Первый кубанский фестиваль балета.

Кубанские исполнители и коллективы участвовали во многих конкурсах и фестивалях в России и за рубежом, были отмечены различными премиями. Так, Кубанский казачий хор получил Государственную премию Украины имени Т. Шевченко. В феврале 1993 г. прошли Дни Кубани в московском «Совинцент-ре». В 1994 г. Краснодарский театр кукол (художественный руководитель А. Тучков) занял первое место на Казанском театральном фестивале. Актрисы Краснодарского драматического театра И. Макаревич и А. Кузнецова стали лауреатами фестиваля «Актерские звезды России» в Белгороде. Геленджикский театр «Тор-рикос» получил премию в Испании за спектакль «Любовь дона Перлемплина». Уроженец Кубани С. Женовач был отмечен театральной премией «Золотая маска» за режиссуру.

Немало для популяризации театрального искусства сделали организаторы театрального фестиваля, проходившего в Краснодаре. Иногда в нем участвовали не только кубанские театры (драмтеатр, театр оперетты, «Торрикос», театры Армавира и Майкопа и др.), но и театральные коллективы из Москвы и Санкт-Петербурга.

С 1991 г. в Сочи стал проходить кинофестиваль «Кинотавр». Сначала он имел статус российского открытого. С 1994 г. «Кинотавр» стал международным фестивалем. Здесь состоялись премьеры многих картин, впоследствии получивших многочисленные международные премии.

В сентябре 1992 г. в Анапе впервые состоялся российский кинофестиваль «Ки-ношок». С 1994 г. он стал фестивалем стран СНГ и Балтии. Все бывшие республики СССР получили возможность не только демонстрировать свои достижения, но и проводить в рамках фестиваля семинары и научно-практические совещания по вопросам киноискусства и кинопроката. Если вначале здесь присутствовали фильмы, «шокирующие» публику и специалистов, то со временем Анапа стала местом смотра подлинных произведений киноискусства стран бывшего СССР. Кинофестиваль открыл возможность обмена опытом выживания в условиях коммерциализации киноискусства и поиска путей к зрителю в ситуации глубокого кризиса кинопроката.

Из полутора десятков фестивалей, регулярно проводившихся на территории СНГ и Балтии, лишь «Кинотавр» и «Киношок» сумели сохранить высокий уровень отбора кинопроизведений и организации работы с кинематографической общественностью и любителями кино. Это связано еще и с тем, что оба фестиваля пользуются заметной поддержкой администрации Краснодарского края.

Кроме этого, проходили фестивали в Адлере (развлекательного кино) и в Геленджике (детективного фильма). Краевой центр также не остался в стороне от фестивальной кинематографической жизни. В октябре 1993 г. состоялся Первый Краснодарский международный кинофестиваль-кинорынок фильмов комедийного и музыкального жанров. Второй фестиваль прошел в 1996 г.

Кинофестивали не ограничивались только конкурсными и внеконкурсными программами. Участники фестивалей, среди которых были известные актеры, в том числе кубанцы по происхождению (Н. Мордюкова, Л. Малеванная), молодые «звезды», встречались со зрителями, знакомили их с новинками отечественного кино. Таким образом отечественный кинематограф поддерживал связь с публикой в условиях кризиса.

В 1990-е годы приобрел популярность фестиваль фольклора Кубани «Золотое яблоко». С февраля 1993 г. в зале Краснодарского высшего музыкального училища-колледжа им. Н.А. Римского-Корсакова стал проводиться фестиваль «Екатеринодарские музыкальные встречи», а с мая того же года — «Кубанская музыкальная весна». В мае 1994 г. муниципальный концертный зал Краснодара вошел в ассоциацию лучших концертных залов России.

Все это способствовало росту интереса кубанцев к искусству, увеличивало количество посетителей концертных и театральных залов.

В 90-х годах известные за пределами Кубани писатели В. Лихоносов и А. Знаменский за произведения, написанные в этот период, были отмечены литературной премией им. М. Шолохова.

В 1993 г. Всекубанским казачьим войском была учреждена премия имени Я. Кухаренко в области литературы и искусства.

В конце 1980-х годов в Краснодаре был торжественно открыт Литературный музей Кубани (в доме Я. Кухаренко, известного общественного деятеля XIX в.). Работники музея стали не только хранителями традиций прошлого, но и популяризаторами современного литературного потенциала Кубани. Здесь происходят встречи, во время которых обсуждаются творческие планы и новые произведения.

Напряженно работали кубанские театры. Все это время в Геленджике существовал театр «Торрикос», демонстрировавший свои спектакли на различных фестивалях в стране и за рубежом, где его выступления сопровождал неизменный успех. Главный драматический театр Кубани в 1996 г. получил звание академического. Его коллектив строил свой репертуар на основе произведений Н. Гоголя, Ф. Достоевского, А. Чехова, М. Горького, М. Булгакова, Л. Леонова, кубанского поэта И. Вараввы. Музыкальный театр ставил зажигательные оперетты Ф. Легара, И. Кальмана, И. Штрауса, а также оперы. Специально для кубанских театров создавались пьесы, сюда приезжали ведущие режиссеры страны.

Уже в конце 1980-х при Краснодарском краевом отделении Союза композиторов России был организован камерный хор под руководством В. Яковлева. Хор, основу репертуара которого составляла русская классическая и духовная музыка, сочинения современных композиторов и обработки народных песен, быстро достиг высокого профессионального уровня и стал филармоническим коллективом. С 1992 г. это Краснодарский государственный камерный хор.

Приобрел широкую известность в стране и за рубежом Государственный Кубанский казачий хор под руководством народного артиста России и Украины В. Захарченко. На его базе был создан Центр народной культуры Кубани, при котором организована детская экспериментальная школа народного искусства.

В 90-х годах были введены звания «Заслуженный деятель искусств Кубани», «Заслуженный работник культуры Кубани», «Заслуженный артист Кубани», «Заслуженный работник кино Кубани».

С июня 1992 г. активно работал Краснодарский центр национальных культур. Он был призван «содействовать формированию национального самосознания, более полному и глубокому освоению и взаимообогащению традиционных культур разных народов, объединению их усилий для защиты общечеловеческих ценностей, решению гуманитарных и культурных проблем».

В начале 1990-х годов стали появляться новые телевизионные компании. Наряду с ГТРК «Кубань» в эфир выходили «Пионер», «Фотон», «АВС», «Контакт» и другие. Они создавали оригинальные программы, посвященные культурной жизни региона. С 1996 г. проводится фестиваль телевизионных программ Юга России. В 1997 г. в Краснодаре прошел фестиваль рекламы Юга России.

В 1990 г. было создано Краснодарское творческое объединение «Премьера», поначалу существовавшее как гастролыю-музыкальный театр. Постепенно состав объединения, руководителем которого стал народный артист России Л. Гатов, значительно расширился. В него вошли Кубанский симфонический оркестр, органный зал, Молодежный театр, Новый театр кукол и другие коллективы.

С начала 1990-х годов наблюдается расцвет изобразительного искусства. Преобладание цвета над формой, яркая декоративность и монументальность, поэтичность и праздничность — те особенности, которые отличают произведения кубанских живописцев. Общность территории, изобилующей солнечным светом, наличие в Краснодаре художественного училища и художественно-графического факультета Кубанского госуниверситета (большая часть кубанских живописцев и графиков — их выпускники) определили близость эстетических принципов, являющихся основой оригинальной кубанской школы изобразительного искусства.

Художественный музей, выставочный зал, коммерческие галереи позволили кубанским художникам познакомить со своим творчеством земляков и гостей Кубани. Практически все мастера принимали участие в выставках местного отделения Союза художников России. Большой интерес у специалистов и публики вызывали работы художников: О. и Л. Блохиных, А. Паршкова, Е. Казицына, произведения скульпторов А. Аполлонова, А. Карнаева и др.

Переломные моменты истории часто расцениваются как не лучшее время для развития культуры. Но это имеет место в том случае, если «развитие» понимается как восхождение по ступеням прогресса. Однако в искусствоведении утвердилось иное понимание термина «развитие», возвращающее к исконному значению слова: развитие как изменение. При таком подходе любая переломная эпоха может рассматриваться как период всплеска интереса к культуре во всех ее проявлениях. С одной стороны — отсутствие крупных материальных средств, способных поддержать, как правило, всегда нерентабельное культурное пространство, с другой -несокрушимое желание творить и создавать для людей нетленные ценности, не отрицающие прошлое, а дополняющие его.

В начале 90-х годов постепенно отходила в прошлое ориентация на единое идеологическое обоснование культурных процессов. Однако отсутствие общих идеологических посылов вызвало растерянность сначала у самих субъектов культурного пространства, а затем и у тех, кто формирует культурную политику. Это выразилось в поисках новых основ коллективной самоидентификации. Их опорой стало возвращение к традициям, связанным с патриотизмом, любовью к Родине, с историческими ценностями.

Плюрализм в подходах к культурному развитию нашел свое отражение в многообразии форм культурной жизни, связанных с национальным, конфессиональным, демографическим и в целом с социокультурным своеобразием региона. Все это вызвало острые дискуссии о судьбах культуры. Сетованиям по поводу глубокого духовного кризиса противостоит оптимизм, связанный с появлением новых возможностей приобщения людей к культурным ценностям. Далеко не всегда адекватную реакцию вызывает как в официальных кругах, так и среди представителей других групп населения феномен массовой культуры, весьма острой остается проблема защиты и сохранения культурного наследия прошлого.

Однако в целом можно отметить, что благодаря происшедшим переменам культурная жизнь Кубани стала богаче и разнообразнее.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Краснодарский край выделяется особой казачьей культурой, в Краснодаре существуют Государственный казачий хор (кстати, известный во всем мире) и Центр народной культуры Кубани. Работают театры драмы, оперетты, кукол, филармония, цирк, музеи, университет. В Новороссийске есть планетарий. Обладая богатой историей и красивой природой, край располагает на своей территории огромным количеством самых разнообразных историческо-культурных, археологических и природных достопримечательностей, особенно на причерноморском побережье.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бранский. Искусство и философия. Калининград, 1999.


1. Горлова И.И. Культурная политика в современной России: региональный аспект. Краснодар, 1998.
   Система учреждений социально-культурной сферы ФЕНОМЕН ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ И ФАКТОРЫ ВЛИЯЮЩИЕ НА ЕЕ РАЗВИТИЕ

   2014-12-06

В 2016-2017гг. в конце учебного года в классах школ Краснодарского края с 1 по 11 вводится новый раздел предмета «Кубановедение» - «Духовные истоки Кубани». На них выделят четыре часа в мае, говорится в Методических рекомендациях для образовательных организаций Краснодарского края о преподавании учебного предмета «Кубановедение» в 2016-2017 учебном году.

«Реализация раздела предполагает вовлечение родителей, активное взаимодействие с представителями РПЦ и других социальных институтов», - поясняется в документе.

Программа «Духовных истоков Кубани» создавалась в тесном взаимодействии с Русской православной церковью, рассказала РБК Юг министр образования и науки Кубани Татьяна Синюгина.

«Мы разрабатывали эти уроки вместе с нашей епархией, институтами, учителями истории и кубановедения. Выбор тем серьезно обсуждался с протоиереем, руководителем религиозного образования и катехизации Екатеринодарской епархии Александром Игнатовым. В итоге мы отобрали темы, которые с одной стороны, достаточно интересны и насыщены с исторической точки зрения, с другой - передают духовно-нравственные традиции. Например, детям расскажут о первых храмах на Кубани или православных традициях кубанской семьи», - пояснила она.

В рамках одного учебного года каждый из четырех часов будет выделен для отдельной темы. Например, в первом классе предлагается рассказывать о послушании родителям, традициях казачьей семьи, воскресной школе и духовных святынях малой Родины. Второклассники узнают про поклонные кресты, «духовные родники жизни», красные углы в избах и священный долг по защите Родины. Ученикам третьего класса расскажут о святых источниках Кубани, особенностях архитектуры православных храмов, святых покровителях и о материнском подвиге Пресвятой Богородицы. Затем темы будут усложняться и углубляться - так, со старшеклассниками обсудят «смысл жизни в понимании христианина» и основы социальной концепции РПЦ.

Декан факультета педагогики, психологии и коммуникативистики КубГУ Вероника Гребенникова считает введение курса духовных истоков полезным. «Такие разделы и предметы нужны. Другой вопрос, как они будут реализовываться на практике. При составлении программы, в частности, требуется учитывать возраст детей», - поделилась она.

Появление курса «Духовных истоков Кубани» в школе является положительной тенденцией, уверен православный активист Роман Плюта.

«Это нововведение я оцениваю только положительно. Что может быть плохого в том, что наши дети станут чище и духовно богаче? Последние исследования показали, что школьники сейчас плохо знают русскую классическую литературу. В советские времена был целый блок, в рамках которого не только читали, а изучали моральные проблемы, которые закладывали авторы. А сейчас проходят в сокращенной программе, просто пробегают произведения. Может быть, хотя бы таким путем школьники получат дополнительные знания», - говорит он.

По мнению же историка и краеведа Виталия Бондаря, необходимости в дополнительном разделе нет.

«Я вижу в этом проекте идеологическую подоплеку. У нас уже есть история, география и литература, в рамках которых можно изучать Кубань во всех ракурсах. Есть тут некие двойные стандарты. Сейчас Россия - это светское государство, и религиозное образование возможно вне школы. А этот предмет входит в основную программу и не является факультативом. С другой стороны, Краснодарский край позиционируется как многонациональный и мультиконфессиональный регион. И подобные предметы не учитывают взгляды представителей других религий или атеистов», - прокомментировал он.

«Мне кажется некорректным и название. Что значит «Духовные истоки Кубани»? Черноморское побережье уже давно дистанцируется от Кубани и отделено даже географически. Там другой менталитет, другой экономический уклад, несмотря на то, что мы относимся к одному региону. Если же говорить о духовной истории региона, то у нас есть богатейший пласт, существовавший до христианства. В частности, коренное население - это черкесы, изначально язычники, которые впоследствии приняли мусульманство. С исторической точки зрения некорректно игнорировать это», - отмечает Виталий Бондарь.

Напомним, в начале августа 2016г. губернатор Кубани Вениамин Кондратьев сообщил о том, что во всех общеобразовательных учреждения региона создадут казачьи классы. На тот момент в Краснодарском крае уже создано более 1700 казачьих классов, в которых учится порядка 40 тысяч детей.